Законы о детской порнографии не столь плохи как вы думаете. Они гораздо, гораздо хуже.

Отправлено admin от

 

Рик Фальквинге

Перевод с английского. оригинал статьи

Автор текста - Рик Фальквинге
Рик Фальквинге - шведский правозащитник, основатель первой в мире Пиратской партии, ныне имеющей своих представителей в Европарламенте. В настоящее время пиратские партии появились более чем в 50 странах мира. Рик ведёт активную деятельность по вопросам информационной политики и гражданских свобод в Европе и по всему миру.
авторский сайт

Ссылки в этой статье могут указывать на содержимое на английском языке

Моя последняя статья о вреде законодательства, связанного с изображениями злоупотребления детьми, привлекла немало внимания и я очень рад этому. Её наихудшей судьбой было бы остаться без реакции читателей из-за стигматизации данной тематики, но, судя по всему, посетители моего сайта широко распространили её.

Однако я сразу хочу согласиться с одним аспектом критики, заключающимся в том, что термин «детская порнография» был использован напрасно. Точнее было бы говорить об «изображениях злоупотребления детьми» или «описании злоупотребления детьми». Поскольку последний термин подразумевает в том числе и текстовые описания, я дальше буду использовать только понятие «изображения злоупотребления детьми» (ИЗД).

Распространённым возражением против моей статьи было то, что преследование подростков за добровольный секс, или людей, снимающих факты злоупотребления детьми в качестве доказательства преступления, «абсолютно никогда не может произойти». Доводы обычно принимали следующие формы:

Утверждать такое было бы совершенным безумием для закона, а поскольку закон не может быть столь безумен, значит вы сами в чём-то ошибаетесь. Следовательно, вы — негодяй, раз высказываете такое мнение.

Проблема в том, что я согласен с этими высказываниями: утверждать то, что я привёл в качестве примера, было бы совершенным безумием для закона, и, раз закон именно так и утверждает, он действительно безумен. Я понимаю ваше недоверие, поэтому мне придётся вскоре вернуться к этой теме и рассказать как подобные явления уже имели место в недавнем прошлом. Но сначала давайте посмотрим что произойдёт когда вы создаёте видеодоказательства некоторых видов очень серьёзных преступлений:

  • Вы снимаете на видео случаи превышения полномочий со стороны полицейских и показываете снятое всему миру, чтобы преступившие закон стражи порядка были привлечены к ответственности. Вы становитесь героем, а ваше видео может даже стать причиной массовых протестов.
  • Если вы документируете случаи геноцида и делаете это достаточно подробно, что позволит привлечь виновных к ответственности, вы прославитесь на весь мир.
  • Вы снимаете убийства мирных жителей во время войны и люди рискуют жизнью и иногда погибают, чтобы доставить созданные вами доказательства в информационные агентства.
  • Вы, рискуя быть избитым, тайно снимаете уличные побои и нападения - полиция с распростёртыми объятиями встречает вас, когда вы передаёте ей созданные доказательства. (Кстати, я лично прошёл через такое)
  • Если вы снимете что-то столь важное как убийство президента, люди будут вновь и вновь просматривать эту запись, а ваше имя будет на века вписано в историю.
  • Если вы заснимете насильника детей, чтобы получить доказательства, способные привлечь негодяя к ответственности, вы сам негодяй и получите больший срок, чем насильник, которого вы пытаетесь привлечь и посадить.

Где здесь логика? Где справедливость? Лайонел Дрикот хорошо пишет об этом.

Я хотел бы, чтобы люди, делающие акцент на чувствах жертв, дабы оправдать тюремное заключение за хранение ИЗД, обосновали мне почему можно хранить изображения геноцида, и более того, поощряется иметь и распространять их, но за ИЗД нужно всё равно сажать в тюрьму. Другой контраргумент к вышеизложенному заключался в том, что в случае с доказательством изнасилования могут как-то присутствовать деньги, а в других примерах они отсутствуют. Я не могу до конца понять откуда исходит этот аргумент, но я уверен, что Fox News, CNN, Аль-Джазира и т.п. будут очень удивлены, если им скажут, что для съёмок жестоких преступлений и других форм насилия/убийств нет рынка.

Боюсь, основная цель, с которой были написаны эти законы, состояла совсем не в помощи детям. И ни к чему подобному их принятие не привело.

Как уже говорилось в моей предыдущей статье, эти законы были выдвинуты влиятельными группами христианских фундаменталистов под предлогом защиты детей и с целью пристыдить и криминализировать нормальное поведение подростков, с побочным эффектом защиты насильников детей от преследования. Я считаю это совершенно неприемлемым. Просто возмутительным.

Другие политики не заставили себя долго ждать, чтобы использовать ситуацию. Арьен Кампиус рассказал мне как министр экономики Нидерландов пытался продавить ACTA под предлогом, что «он будет использоваться лишь против сайтов с детской порнографией». (То есть он выступал за ужесточение законов в пользу монополии владельцев авторских прав для борьбы с ИЗД, правда не очень ясно, где тут логическая связь.)

Многие, услышав о «изображениях злоупотребления детьми» представляют себе ужасные фото рыдающих малышей, подвергающихся немыслимым истязаниям. Но преследование идёт совсем не за то. Вот почему многие из тех, которым предъявляют обвинение в хранении ИЗД, пребывают в полном недоумении, не говоря уже когда им выносят приговор. Но поскольку приговор выносится в закрытой форме, мы не можем увидеть за что конкретно их осудили, так что давайте просто сочтём их мерзавцами.

Поэтому я хочу воспользоваться возможностью, дабы представить на ваш суд редкое исключение из этой закрытости.


рисунок из комикса
Мужчина, работавший с комиксами в стиле манга, потерял работу из-за этого рисунка — его признали виновным в хранении «детской порнографии» (см. в шведской Википедии). Дело дошло до Верховного суда и только в результате апелляции было установлено, что данное изображение не является ИЗД.

Если вы просто обычный человек, вы сейчас реагируете на это словами «О боже, я смотрел детскую порнографию, о боже, я негодяй, я мерзавец!». Это нормально. Нас научили думать и чувствовать таким образом.

И тогда приходят новые мысли, когда вы понимаете, что никакого голого, не говоря уже о подвергающемся злоупотреблениям ребёнке на этом... рисунке из комикса (!) нет, и, если вы обычный человек, ваши мысли и чувства вероятно устремляются в этом направлении:

Подождите минутку. Это сцена из комикса, изображающая одетого ребёнка, играющего в воде. Это не настоящий ребёнок и очевидно, что никаких злоупотреблений тут не изображено. Оно и близко не порнографическое. Какой глупый, умалишённый и помешанный судья сломал человеку жизнь из-за этой картинки?

К сожалению, там был не один судья, а коллегия из пяти судей и их руки были связаны законом: на эту тему было широкое общественное обсуждение и все согласились, что судьи правильно применили закон без возможности оправдания подсудимого. В результате, карьера этого человека была немедленно разрушена, а его компьютер, вместе с семейными фотографиями, работой и всем остальным, что вы обычно в нём храните, был также уничтожен. Вот тогда мысли обычного взрослого человека идут в следующем направлении:

Какие идиоты написали столь дикий, сумасбродный и просто ошибочный закон, что он вынуждает учёных, приличных и уважаемых судей выносить столь безумный вердикт?

… да, именно в этом и состоит мысль, к которой я хотел прийти.

Кстати те самые идиоты — это ECPAT, о которой я писал в своей предыдущей статье, та самая организация христианских фундаменталистов, прикрывающаяся заботой о детях. И, конечно, они безустанно защищали обвинительный приговор против того мужчины за картинку из комикса, разглагольствуя о «преступлении против детей на концептуальном уровне». Даже полиция публично высказывалась против закона, запрещающего хранение ИЗД, со своей точки зрения заявляя, что он защищает насильников детей и что теперь они должны охотиться за фанатами комиксов, а не реальными преступниками. Это аналогично моим аргументам в этой и предыдущей статье.

Да, и это всё та же организация ECPAT, которая сделала незаконным для вас хранить собственные сексуальные изображения, на которых вам меньше 18 лет, под предлогом, что это вредит «детям в целом на концептуальном уровне».

В конце концов мужчину оправдали, поскольку рисунки в стиле манга были недостаточно реалистичными (у персонажей оказались слишком большие глаза), а не потому что они не являются уголовно преследуемой детской порнографией. Верховному суду пришлось лезть из кожи вон чтобы оправдать этого человека, вынося крайне политизированный вердикт под влиянием привлечённого к делу всенародного внимания.

Кстати, вот ещё что: до отмены первоначального вердикта и явного объявления вышеприведённого изображения легальным в Швеции (и, следовательно в Евросоюзе), вас также могли бы осудить как секспреступника за просмотр этой картинки, как вы только что сделали.

Даже не могли. Точно осудили бы. Просто рассматривать ИЗД (включая рисованные изображения) в Швеции запрещено. Да, и здесь опять постаралась христианская фундаменталистская группа ECPAT.

Когда в Швеции проходил этот судебный процесс и особенно после первого вердикта, несколько специализирующихся на комиксах художников начали рисовать 17-летних подростков, занимающихся сексом, причём как можно более реалистично. Рисунки были выполнены в стиле комиксов и эти художники намеренно нарушили закон в солидарность с недавно осуждённым переводчиком манги. К сожалению, я не могу привести ссылки на них, поскольку  юридический статус этих изображений не подтверждён судом, что может послужить причиной включения моего сайта в список заблокированных.

Да, вы всё правильно прочли. В скандинавских странах есть ведомый полицией секретный список заблокированных сайтов, который большинство интернет-провайдеров должны использовать и в котором перечислены домены, запрещённые для посещения. Считается, что он содержит только сайты с ИЗД, но в реальности там оказалось менее 1% таких материалов (9 из 1047 доменов). Однажды, когда произошла утечка этого списка, было выяснено, что в него попали не только обычные порносайты с подтверждением возраста моделей и всё такое, но также и сайты, не имеющего к этой теме совершенно никакого отношения, например  koreabonsai.com, посвящённый Бонсаи-садоводству. Подробнее об этом см. в статье Оскара Шварца 2007 года.

Когда финский активист опубликовал этот секретный список заблокированных сайтов, дабы подвергнуть критике данное возмутительное явление и злоупотребление властью, его собственный сайт был немедленно включён в него. То, что сообщающим о злоупотреблениях властей людям немедленно затыкают рот, соответствует принципам не демократического государства, а режима с совершенно другим названием.

Как бы то ни было, узнав об этом событии, я решил не давать ссылок и не показывать ничего, кроме тех материалов, чья легальность явно подтверждена и, надеюсь, вы поймёте мои приоритеты (также как и высказываемую в целом идею).

Джо МакНами из европейской организации защиты цифровых прав (EDRi) на недавних слушаниях в Европарламенте назвал список заблокированных сайтов «неэффективным, приводящим к противоположным результатам и абсурдным».

Ах да, журналистика. Почему бы нам не посмотреть подробнее каково влияние на эту профессию и деятельность?

Фотографии и видео детей, которым отрубают руки и/или чьи тела в огне не вызывают никаких возражений у закона, в отличие от изображений обнажённых детей. А как насчёт горящего и обнажённого ребёнка? Давайте посмотрим, что произошло с момента, когда это фото было опубликовано. (Если вы ещё молод, вы можете не помнить эту фотографию, но в то время она глубоко отпечаталась в сознании людей всего мира.)

см. фотографию в оригинале статьи
Подпись под фотографией: дети, бегущие по дороге после сожжения напалмом их деревни во время въетнамской войны. У голой 9-летней девочки сильные ожоги средней части спины - ей пришлось снимать горящую от напалма одежду. Фотография получила Пулитцеровскую премию и благодаря ей закончилась война. Сегодня её бы не опубликовали и война наверняка продлилась бы дольше. Автор фото - Ник Ут. подробнее в википедии


С этой фотографией закончилась война. Сегодня её ни при каких условиях не опубликовали бы. Действительно ли предотвращающие это законы являются нормальными во всех возможных отношениях — те самые законы, мешающие рассказывать людям о вещах вроде поливания детей напалмом?

Очень возможно, что сегодня эта фотография является в Швеции детской порнографией (сравните с рисунком из мультфильма выше), поэтому мне пришлось использовать предоставляемую журналистам законодательную защиту и заявить, что фото используется для комментариев на текущие события, наряду с фактом наличия у меня журналистской лицензии на этот блог. Не публикуйте её у себя, если вы не на 100% уверены, что имеете такую защиту.

Возвращаясь к тому, что, как пишут в комментариях к моей статье, «абсолютно никогда не может случиться», я хотел бы показать, как эти явления уже произошли в ряде случаев. Наиболее очевидным возражением было «никто случайно не запишет изнасилование через  Google Glass — эти устройства пока не поступили на рынок!». Да, пока не поступили. Вот почему я совершенно уверен в необходимости легализовать все виды наблюдений и трансляций в течение ближайших 10 лет, о чём, собственно, и написано в названии статьи. Однако, я всё равно считаю, что законы в их нынешнем виде уже сейчас защищают насильников детей.

Касаемо остального, что «абсолютно никогда не может случиться», то это очень категоричное утверждение. Мне достаточно представить лишь один случай, когда оно реально произошло, чтобы доказать возможность такого развития событий. И даже если что-то происходит редко, это не имеет значения — даже ничтожная возможность случиться чему очень плохому или очень хорошему может коренным образом изменить поведение людей. В качестве иллюстрации можно привести как европейцы каждую неделю тратят миллионы евро на лотерею, несмотря на то, что вероятность получить главный приз составляет один из 10 миллиардов.

«Никого не накажут за передачу доказательств полиции»: в Швеции было известное дело (см. подробнее на шведском языке), когда мать сделала запись в доказательство совращения её детей, на которой были изображены их сексуальные игры, слишком продвинутые для такого возраста. Она передала запись полиции и тут же попала под арест за хранение ИЗД. Пока шло время, социальные службы передали их отцу исключительные права опеки над детьми, запретив матери когда-либо видеться с ними. В конце концов её оправдали и все обвинения были сняты, но вердикт социальных служб не был отменён и ей до сих пор запрещено видеться с детьми. Думаю, только самые бессердечные бюрократы могли бы назвать такую участь «оправданием».

«Никого не накажут за передачу доказательств полиции» - ещё один случай произошёл в Испании. Там преследование насильников детей сошло на нет, поскольку по словам полиции люди не могут легально передать доказательства преступления (см. подробнее на испанском языке).

Зная об этих прецедентах, посмели бы вы вмешиваться? Пошли бы вы на риск расставания ваших детей с родителем  в результате усилий, направленных на их благо? Я полагаю, что большинство людей не станут, следовательно, нынешние законы защищают насильников.

«Никого не будут преследовать за хранение комиксов» - смотрите выше.

«Ни один подросток не пострадает от преследований за хранение фотографий, изображающих самого себя» - это происходило много, много раз.

Кристиан фон дер Вет также пишет о сомнительности понятия «хранение», когда речь идёт о компьютерах. Большинство пользователей и не подозревают какие файлы находятся в их компьютере, а веб-сайту не составляет труда подбросить файл с изображением без вашего ведома. (Он демонстрирует это незаметно загружая посетителям его страницы фотографию симпатичной собачки.) Джейк Аппельбаум делает такое же заключение.

Комментарии

she’s still banned from seeing her children ever again.

ей до сих пор запрещено видеться с детьми.

Блядь, это так переводится, да? Ever again можно не замечать, правда ведь? Подумаешь, всё мелочи же.

ей по сей день запрещено когда-либо видеться со своими детьми.
Почувстовал разницу, гы?

Еще раз прошу прощения за мат (надеюсь, последний раз), но не могу уже.

von у немцев (а эта аристократическая частица-предлог встречается только в немецких фамилиях) произносится фон. Если не знаешь, как произносится (хотя про фон все знают), пиши, как в оригинале: Christian von der Weth. Я (чаще всего) так и пишу (не только с немецкого), когда нет нужды транслитерировать.

В первом случае меня смутило still. Запрещено может быть навсегда, а может быть на время. А тут как бы на время и навсегда. Странно получается.

Здесь не просто von, а von der - я такое в голландских фамилиях видел... или у них van der?
van der Vaart - точно ван дер Варт

still здесь означает "до сих пор", "по сию пору", "по сей день" ("по сей день" здесь лучше всего подходит). "По сей день запрещено когда-либо видеться". "Запрещено" по сей день, а "видеться" когда-либо. "Запрещено когда-либо видеться" = "запрещено навсегда". Что здесь странного? "Запрещено когда-либо видеться" - в отличие от "запрещено видеться в течение" (месяца, года, т.п.), "запрещено видеться, кроме как в отведенное время" (утром, вечером, по субботам etc.), "запрещено видеться в отсутствие" (соцработников, полиции, второго родителя, всего честнОго народа). Ever again никак невозможно (и не нужно, и нельзя) перевести, кроме как "когда-либо (до скончания веков)". Запрет "до скончания веков" (а здесь именно такой запрет, потому что слово ever) может действовать до скончания веков, а может быть отменен. А он не отменен (на момент написания статьи, "по сей день"). Что-нибудь еще не понятно?

von der не менее немецкое, чем von без der. der в немецком бывает еще чаще, чем von (но von без der тоже бывает, с фамилиями даже чаще, чем с der). der бывает и в голландском. А вот von в голланском не бывает, там вместо него van, да. van der Vaart - это, безусловно, ван дер Ва(а)рт.

Кстати, вот тебе лишнее доказательство, почему toxic не надо (нельзя) переводить дебильным "щекотливый" (это ж надо было "придумать" это слово из всех возможных вариантов!): в своем комментарии к реакциям на статью (оригинал по ссылке) Фальквинге пишет о "toxic sludge" ("ядовитой жиже"), которую представляет собой данное "болото" (тема "детской порнографии"), которое его статья наконец-то побудила людей (позволила им) начать "разгребать". Ни в одном словаре (а у меня их, включая электронные, десятки, десятков, если не сотен, авторов) слово "toxic" не переведено как "щекотливый", а слово "щекотливый" не переведено как "toxic". Это ж надо было вместо максимально сильного (вообще нечасто употребляющегося в этот смысле) слова, выбранного Фальквинге, вставить максимально "никакое", серое, "боязливое" слово "щекотливый" (так и рисуется в воображении заяц, сидящий под кустиком и "щекотящийся" от страха). И так по всей статье будто прошлись серостью, боязливостью и "никаковостью", выбирая самые "сонные" (помимо того, что боязливые, робкие), бледные, зевотные, неэмоциональные слова и выражения из всех слов и выражений, существующих (и даже почти не существующих) в русском языке - очевидно, по принципу "как бы чего не вышло". Печальная картина, но типичная, увы. Прямая противоположность оригиналу в данном (как и во многих других) случае (случаях). Прошу не обижаться в очередной раз, просто мое очередное впечатление.

Ну вот как не "придираться"? Совершенно уму непостижимый пример: "we can’t see what people are actually convicted of, but just assume they are monsters." переведено как "мы не можем увидеть за что конкретно их осудили, так что давайте просто сочтём их мерзавцами." Когда правильный (он же в данном случае самый очевидный, первым приходящий в голову) перевод будет: "а просто предполагаем, что они (те люди) - монстры". Неужели никогда не слышал, как (и в каких случаях) людей называют "монстрами"? Не знаешь, что слово "монстр" - синоним слова "чудовище"? Что думает среднестатистический человек (не "педосексуал", а, как ты выразился, "быдло", и даже сам Фальквинге, пока он всерьез не задумался над этим вопросом), когда слышит, что кого-то осудили за "детскую порнографию"? Он (и среднестатистическое "быдло", и "будущий Фальквинге") думает, что осужденный - "детский порнограф", т.е., скорее всего, сам "трахает детей", или содержит детей в "сексуальном рабстве", снимает это и продает (или бесплатно обменивается с такими же "педофилами"). Т.е. тот самый классический образ "монстра" (один из образов), как его себе представляет каждый, кто слышит слово "монстр(ы)" применительно к людям. Можешь мне поверить (гы), что каждый (кроме тебя) человек слышит это слово применительно к людям если не каждый день, то почти каждый день (а то и по много раз на дню). А слово "мерзавец" большинство людей (во всяком случае с тех пор, как родился я, то бишь практически с "древности") даже мысленно, наверно, не употребляют. Слово "мерзавец" современный человек слышит редко, и оно ассоциируется (в т.ч. у меня) с такими словами, как "негодяй", "нехороший человек", даже "обманщик" или "грубиян" (гы)). Ты бы еще слово "проказник" или "пострел" употребил)))
Печально, на самом деле.

Блин, и с какого рожна "but just assume" переведено как "так что давайте"? "But" не имеет отношения к "так что", а "just assume" не имеет отношения к "let's assume".

Важно отметить (безотносительно к "отрыванию" и "пИсанию кипятком":), что слово "wrong" в английском языке очень, очень часто употребляется в значении "аморальный" ("морально неправильный", а не просто "неправильный") - может быть, даже чаще, чем в значении "неправильный" "просто" (т.е. не подразумевающем мораль). Не знаю, есть ли статистические исследования употребления этого слова именно в этом значении, но каждый, кто много читает (или слушает) на английском языке, знает, что слово "wrong" в значении "аморальный" употребляется чаще, чем "immoral" и любой другой синоним ("аморальности"). Именно поэтому (а также по другим причинам) переводить в данном тексте "wrong law" как "неправильный закон" - совершеннейшая бессмыслица. Единственно правильный перевод здесь - "аморальный закон". Закон, который, между прочим, гробит жизни ни в чем не повинных людей, - он и есть аморальный закон (по определению).

Еще одна важная вещь (для знающих язык "приблизительно":): слово "liberty" часто (чаще всего) переводится как "свобода" (в политическом смысле этого слова), но оно (почти) никогда не переводится как "право". (В скобочках замечу, что можно, пожалуй, сказать, что каждая (политическая) "свобода" есть "право" (или набор прав), но нельзя сказать, что каждое "право" есть "свобода". Никак нельзя этого сказать.) "Take the liberty" переводится как "позволить себе вольность" (или "осмелиться" = "взять на себя смелость"), и больше никак. "Take liberties" переводится как "много себе позволять" (даже "распускать руки") и т.п.

Нет, ну и здесь "toxicity" переведено как "сомнительность". Ну что это такое, а?:( Какая, блин, "сомнительность" в "токсичности"? Нет ничего менее сомнительного, чем "токсичное" ("ядовитое", в том числе в переносном смысле). Я, мне кажется, гораздо более адекватно перевел в данном случае как "злокачественность" (не в плане похвальбы, а истины для).

P.S. Еще, может, "оторвусь" (держись!;), но не обещаю :Р

Я дал тебе право на создание терминов в глоссарии. Там ты можешь создавать страницы для наиболее важных терминов, прежде всего научных, но и вообще всех, в которых есть распространённые ошибки перевода. Чтобы потом нам было легче искать.

*off*поздравляю с 10000 просмотров*off*

Вот как взгляну на этот перевод, так и не могу оторваться (чтобы не "оторваться")) Употребление слова "дабы" в 21 (и даже в 20) веке - это примерно как употребление буквы "ъ" (твердый знак, а точнее "еръ") на конце слов в нем же (в 21 веке). Я сам иногда пишу "ъ" на конце слов (в том числе в этом, да, веке). Чуть реже я пишу слово "дабы" (другие, наверно, еще реже пишут, потому что у них "пафоса" нету). Об устном не будем сейчас)))