Кто на самом деле является праведным педофилом?

Отправлено admin от

перевод с английского. оригинал (архив)

Что значит быть педосексуалом и жить праведно? Как мы можем наилучшим образом встроить нашу любовь в повседневную жизнь с учётом того, что многие её выражения противозаконны и несут огромное бремя стигматизации для тех, кого мы любим?

Монахи и члены религиозного братства

Религиозная традиция предоставляет два решения проблемы достойной жизни в обществе, наполненном искушениями.

Есть решение в виде монашества, когда человек достигает праведности путём ухода из мира и избегания искушений.

И также есть решение в виде религиозного братства - людей, живущих в миру [на пожертвования, соблюдающих целибат] и старающихся творить добро, сопротивляясь неминуемо встречающимся искушениям.

Монашество воплощает праведность в форме избегания. Это праведность, видимая только богу (или богам), поскольку она состоит в отсутствии чего-либо на том месте, где мог бы быть "грех".

Члены братства взаимодействуют с миром и достигают праведности с помощью благих дел. Эти люди предпринимают меры, чтобы их можно было опознать в обществе - они носят особую одежду, особую причёску и т.п. Это означает, что совершаемые ими благие дела засчитываются на счёт их самих, их ордена (Кармелиты, Францисканцы, Августинцы и т.п.) и их веры. Праведность этих людей совершенно очевидна для мира.

Небольшое биографическое отступление

У моего друга есть дочь. С её раннего детства и до подросткового возраста у меня с ней были особые отношения. Этот друг и его жена видели, что наши отношения обогащают их ребёнка и делали всё возможное, чтобы поддерживать мою с ней дружбу.

Некоторое время назад по причинам, о которых невозможно здесь рассказать, я открылся этому другу.

Поскольку он и его семья жили в другой стране, я был вынужден открыться ему наихудшим из возможных способов: по электронной почте.

В течение примерно года над нашей перепиской нависла тёмная туча. Самые тягостные страхи и вопросы моего друга оставались неотвеченными. Наши послания друг другу стали натянутыми и осторожными, наполненными ошибочным пониманием, неверным суждением и неуверенностью. Мы оба стали беспокоиться о растущей между нами дистанции и дискомфорте, ощутив при этом невозможность справиться с этим по e-mail.

Так что когда его по работе забросило в мой край, мы немного нервничая договорились встретиться, обсудить всё с глазу на глаз и либо поправить нашу дружбу, либо покончить с ней.

Наконец, мы встретились. Поболтав с ним достаточно продолжительное время, избегая щекотливой темы, я наконец спросил, что же его волновало настолько, что он не хочет упоминать в письмах.

У нас состоялась честная и откровенная дискуссия, продолжавшаяся несколько часов. Она прошла лучше, чем кто-либо из нас мог предполагать.

Для меня это было очень эмоционально. Уверен, что читатели этого блога оценят, насколько редко педосексуалу удаётся принять участие в дискуссии подобного рода с "натуралом", который действительно слушает и серьёзно воспринимает то, что ему говорят.

Мой друг заверил меня в своей полной уверенности в том, что я ничего плохого с его дочерью не делал, и что у меня не было никаких дурных намерений в отношении её.

Во время нашего общения даже наступил момент, когда из-за сильного эмоционального всплеска я ощутил, что не могу говорить. Мой друг, заметив, что я остановился посреди предложения, посмотрел на меня, увидел как я еле сдерживаю слёзы, и положил руку мне на плечо в знак поддержки.

Наше обсуждение перешло к доминирующему в публичном пространстве утверждению о том, что педосексуалы просто ищут власти над меньшими и слабыми.

Друг сказал, что мои отношения с его дочерью были тому полной противоположностью: он и его жена особо отмечали наше взаимопонимание с момента, когда она только училась ходить. По его словам в наших отношениях было полное взаимоуважение и не было чего-либо похожего на иерархию. Я никогда не вёл себя с ней, как взрослый: никогда не возвышался и не демонстрировал снисхождение до её уровня. Она никогда не прикидывалась маленькой и не вела себя, как трудный или испорченный мной ребёнок. Друг подтвердил, что я оказал благотворное влияние на его дочь, а она действительно любила меня.

Эти слова заставили меня расплакаться. Было так прекрасно слышать, как "натурал" столь щедро признаёт, что знание о моей ориентации не аннулирует для него истинную чистоту любви к его дочери, которую я испытывал.

Спустя некоторое время в течение нашей дискуссии я спросил друга, подозревал ли он когда-либо, что я педосексуал.

Он признался, что это никогда не приходило ему на ум. Он лишь подумал, что я из тех, кто добр и уважителен к его дочери и прививает ей самое лучшее, а также признался, что никогда не связывал "педофилию" с теми отношениями, которые у меня с ней были.

Любовь минус секс равно... ?

Родители, друзья семьи, бабушки, дедушки, дяди, тёти, учителя и прочие демонстрируют свою любовь к детям множеством способов - путём заботы, совместных игр, терпения, общих интересов и занятий, уделением внимания, физической лаской, выступая образцами для подражания, путём обучения и оплаты образования, дарения подарков, делая замечания и наказывая, когда необходимо, работая для содержания семьи и т.п.

Общество соглашается с тем, что есть множество способов, как "нормальный" взрослый может демонстрировать любовь к ребёнку.

Однако, поскольку, согласно преобладающему в публичном пространстве мнению, педосексуал рассматривается исключительно в ключе сексуальных отношений, общество считает педосексуальность и перечисленные в предыдущем абзаце действия взаимно исключающими.

Слово "приваживание" (груминг) олицетворяет это мнение. Оно систематически сексуализирует все взаимодействия педосексуалов и детей, неважно сколь невинно эти контакты выглядят. Если "приваживание" не заканчивается актом сексуальной эксплуатации, то [по распространяемому в обществе мнению] это не потому, что взаимодействие не имело такой цели изначально, а потому, что по какой-то причине "приваживание" не позволило добиться этой цели.

Но в слове "приваживание" скрыта полуправда: педосексуала от "натурала" отличает то, что среди его жестов любви к ребёнку присутствует также совместная чувственная (или сексуальная) близость.

И конечно же, общество, сделав любую близость между взрослым и ребёнком крайне стигматизированной и противозаконной, фактически исключает это конкретное выражение любви из арсенала педосексуалов.

А поскольку общество определяет педосексуальность исключительно в сексуальных понятиях, оно предполагает, что как только сексуальность удалена из доступных педосексуалу действий, он потеряет интерес к ребёнку аналогично голодному гепарду, теряющему интерес к газели, которая смогла от него убежать.

Но этот образ мышления ошибочен. И ошибка здесь столь грубая, что её можно выразить уравнением: если у "натурала" есть 100 способов выразить любовь к ребёнку, то у педосексуала есть 101. Делая незаконной взросло-детскую интимную близость, общество вычитает одну форму любви из 101 имеющейся у педосексуала. При вычитании единицы из 101 остаётся не ноль, остаётся 100.

Другими словами, для того педосексуала, что отказывается нарушать закон, всё также доступны все выражения любви, что доступны и "натуралу".

Убийство Эйприл Джонс

Неделю назад или около того один из наших активистов написал следующий комментарий:

"Сейчас я только что посмотрел документальный фильм об убийстве валлийской девочки Эйприл Джонс... И конечно же слово "педофил" использовалось в обычном "широком" смысле, но я также был в ужасе от увиденного, как и любой другой человек. Они стали продвигать "закон Эйприл", ужесточающий наказание для тех, кто смотрит детскую порнографию, изображая всех смотрящих ДП (которых много) как детоубийц. Как я понял, они хотят что-то после себя оставить, но это туповатое наследие".

Это извечная проблема: одно слово связывает лучшее и худшее в нас. В общественном пространстве одно и то же слово используется для описания верного, заботливого, любящего (и воздерживающегося) педосексуала и таких людей, как Марк Бриджер, убийца Эйприл Джонс.

Слова, которые "натуралы" используют, думая и разговаривая о себе, допускают тонкие различия - в них очевидна огромная разница между заботливым, участливым мужем или парнем и насильником, домашним тираном, сутенёром, садистом и серийным убийцей. Когда происходят случаи изнасилования и убийства женщин, мы нигде не видим заголовков типа "гетеросексуал изнасиловал и убил женщину".

"Праведные педофилы" сделали шаг в правильном направлении. У них есть слова, обозначающие "плохого педофила": "насильник детей", "совратитель", "секспреступник".

Но эти слова не устраняют большую часть тумана: "секспреступник" может относиться к любому, кто смотрел детскую порнографию (возможно даже что-то совсем безобидное как рисунок), но никогда не делал ничего противозаконного с ребёнком. Ни одно из этих слов не учитывает сущность произошедших близких отношений: пусть это и задевает тонкие чувства "натуралов", но наш язык должен различать поведение дяди, который щекочет по попе сидящую у него на коленях племянницу с её подачи, и поведение мужчины, жестоко насилующего сопротивляющегося и рыдающего малыша.

(Вот пример раздувания значения: послушайте какие слова доктор Джеймс Кантор использует для описания действий, совершаемых вместе детьми и нарушающими закон педосексуалами. В интервью это находится на отметке 16:06. С учётом выстраиваемой доктором Кантором траектории я могу предсказать, что года через два для описания скачивания детской порнографии уважаемые учёные будут использовать термин "геноцид"...)

 

http://www.youtube.com/watch?v=BbTaXT5MAZ8

 

 

"Человек, который осмелился привнести науку и гуманизм в мир чудовищ"

 

 

"Первое в серии моих интервью с психологом и учёным доктором Джеймсом Кантором, чья работа с педофилами помогла произвести революцию в том, как мы понимаем этот чудовищный недуг"

 

Вся эта неточность, раздувание и запутывание вносит свой вклад в то, что нас, педосексуалов, описывают с позиций наихудшего из того, что можно о нас представить, наихудшего из того, что можно о нас сказать и наихудшего из того, что совершается людьми, называемыми "педофилами".

Ничего удивительного, что такой вдумчивый и образованный человек, как мой друг, до моего признания с готовностью считал проявлениями педосексуальности поступки Марка Бриджера, а не годы верности, уважения и любви, которые у меня были с его дочерью. Только худшее о нас пробивает шкуру общественного сознания.

Наши праведные дела остаются невидимыми.

Ура праведным педофилам

Итак, как же педосексуал может вести себя праведно?

"Праведные педофилы" (Virtuous Pedophiles, также "добродетельные педофилы") - наиболее заметная группа педосексуалов, подчёркивает "монашеский" подход к праведности, заключающийся в том, чтобы не совершать преступлений. Одной из ключевых стратегий, за которую они выступают для достижения этого, является держаться подальше от детей вместе с прохождением (психо)терапии или получения "помощи специалистов".

Это порождает праведность, которая столь же незаметна, как праведность водителя, который, соблюдая ограничения скорости, не убивает ребёнка, которого он мог бы убить, превышая их.

Когда благодаря этому затворническому подходу к праведности, человек не нарушает закон в тех ситуациях, где он мог бы его нарушить, действительно можно говорить о похвальном поведении.

Разумеется, чтобы реализовать праведность человека, остающегося в обществе, педосексуал (по крайней мере во враждебной к его ориентации среде) должен в первую очередь осуществлять праведность путём сопротивления искушению.

Но что насчёт всех тех педосексуалов, которые никогда не собирались нарушать закон, но последовали этому совету по самоустранению от детей, потому что это было единственной услышанной ими рекомендацией? Не выйдет ли в итоге, что множество детей потенциально будут лишены благ от лучших побуждений этих людей?

Акцент на самоустранение от детей, на праведность в форме избегания, имеет преимущество, предоставляя обществу то, что ему больше всего хочется слышать. Этот подход вместе с акцентом на (психо)терапии в качестве решения "проблемы педофилии" завоевал для "праведных педофилов" доступ к общественности и определённое доверие.

Привнесение терапии создаёт оттенок инфантильности и подчёркивает идею, что педосексуалы столь сильно находятся во власти неконтролируемых желаний, балансируют на столь тонкой грани самоконтроля, что не будь помощи "специалистов" и приёма препаратов, мы покушались бы на каждого ребёнка, попавшего в пределы нашей досягаемости.

И кроме того, разве те педосексуалы, что обращаются за психотерапией, поступают так, потому то не уверены в своей возможности противостоять искушению? Или это потому, что их одолела стигматизация, предрассудки, дискриминация, одиночество, ненависть, депрессия, дезинформация и ложь?

Но правда в том, что для педосексуалов противостоять искушению не сложнее, чем для людей с другими ориентациями.

Фактически, сопротивление искушению может быть для нас даже проще: мы гораздо легче смиряемся с воздержанием, чем "натуралы", нам не были внушены идеи о праве на сексуальное и романтическое удовлетворение. Кроме того, "натуралы" живут в культуре, которая постоянно стремится [сексуально] стимулировать их и использовать возникающее в результате чувство сексуальной неудовлетворённости в целях продвижения продукции - мы, в особенности эксклюзивные педосексуалы, избегаем этого. Мы существуем в культуре, предоставляющей сексуальные и сексуализированные изображения детей в гомеопатических объёмах по сравнению с тем, что ориентировано на "натуралов". У нас также гораздо больше причин соблюдать воздержание, а те из нас, кто испытывает также влечения и к взрослым, имеет доступ к множеству легальных материалов, дающих возможность отвлечься.

Настоящие праведные педофилы

Я полагаю, что если бы последовал двухшаговому плану "праведных педофилов" и избегал каких-либо взаимоотношений с детьми, особенно с теми, которые мне показались привлекательными и которых я полюбил, жизнь этих детей была бы гораздо беднее без меня из-за моего отстранения.

Уверен, что, осуществив активную праведность, я принёс много хорошего в жизни нескольких детей. И эта активная праведность, наблюдавшаяся родителем одного из них, которому я открылся, убедила этого человека, что педосексуальность может быть силой, действующей во благо.

Мы даём детям очень многое, уделяя внимание, проявляя верность и любовь, выступая образцами для подражания и уважающими их взрослыми. Но поскольку случаи, когда нам удаётся открыться тем, кто лично наблюдал эту праведность, исчезающе редки, эта праведность не записывается на счёт педосексуалов как группы.

Преданный делу учитель, женщина, обучающая навыкам готовки соседского мальчишку, писатель, чьи книги поражают детское воображение, врач, спасающий жизни детей и т.д.- все они могут быть педосексуалами.

Но мир об этом никогда не узнает.

Однако всё это время каждая сводка новостей, каждый таблоид на своей первой полосе помещает историю о совращении ребёнка, которая поддерживает образ чудовища и маньяка.

Я горжусь всем тем хорошим, что сделал для детей. То же самое должны испытывать все педосексуалы, приносящие детям благо. Но мы, социальная группа педосексуалов, не можем получить признание за совершённые нами хорошие дела, и пока это положение дел сохраняется, наши праведные поступки не сделают никакого вклада в образ педосексуала в общественном сознании.

У меня есть мечта

Для нас недостаточно молча гордиться теми благими делами, которые мы совершаем. Мы должны восхвалять их и делать это публично.

Мир не собирается постучаться к педосексуалам и спросить их, какие благие дела они делают для детей. Если мир не слушает, возможно, нам пора отложить в сторону свою природную скромность и провозгласить то благо, которое мы творим. Возможно, нам нужно крикнуть немного громче. Но как это можно сделать?

Одним из вариантов может быть сайт, на котором педосексуалы со всего мира смогут анонимно описывать благие дела, которое они делают и уже сделали для детей.

Это могут быть и небольшие повседневные занятия - помочь ребёнку с чтением, выслушать его проблемы, поиграть... Или же это могут большие благодеяния - помочь ребёнку, чьи родители проходят процедуру развода, спасти ребёнку жизнь или детский врач, добровольно участвующий в работе "врачей без границ".

Могу представить себе множество страниц прекрасных моментов, вдохновлённых взаимной любовью и уважением между педосексуалом и ребёнком, о котором он заботится - разнообразные, удивительные, обыденные, счастливые, серьёзные, подробные, длинные, хорошо и плохо написанные истории.

Сайт может не быть ограничен какой-то подгруппой - он не будет местом для споров между противниками права выбора для детей и сторонниками права выбора, тех, кто за реформы и тех, кто за нынешнее устройство. Для этой цели и по другим причинам на сайте будет политика отсутствия нарушений закона: к публикации не допускаются материалы, намекающие, пропагандирующие или описывающие противозаконные действия.

Этот ресурс должен стремиться занять общую территорию для всех подгрупп в сообществе педосексуалов и будет тем местом, где всем тем из них, кто ставят на первое место интересы ребёнка, будет комфортно размещать свои материалы - будь то праведные педофилы, радикальные педофилы, девочколюбы, мальчиколюбы, эксклюзивные, неэсклюзивные, непиофилы, педофилы, гебефилы или эфебофилы.

Я столь мечтателен, но представляю как на нём пишут и "натуралы". Возможно, кто-то вроде моего друга, которому я открылся? Или это может быть предпочитающий сверстников взрослый, который с теплотой вспоминает любовь, верность и уважение, которое у него/неё было в прошлом с тем, кого они сейчас считают возможным педосексуалом.

Конечно, большая часть общества отнесётся к такому сайту умышленно предвзято и будет заходить только чтобы развлечь себя негодованием. Могу предсказать, что эти люди будут рассматривать данный ресурс лишь как место для педосексуалов, где они делятся своими плохо прикрытыми историями приваживания детей.

С этим ничего не поделаешь. Но если мы позволим самым невежественным и грубым людям иметь решающий голос на предмет наших проектов, созданных из лучших побуждений, то такие организации как "праведные педофилы", B4U-ACT и проект Данкелфелд не существовали бы и в помине, не говоря уже о сайтах типа Pigtails in Paint.

Кто хочет повозмущаться, найдут там крайне мало пищи для подкормки своего негодования.

Нам нужно транслировать правду над головами быдла, ту самую правду, которая пока не распространилась за пределы сообществ педосексуалов. И мы должны позволить этой правде сделать свою работу.

Заключение

Мне сообщили, что наиболее радикальные "праведные педофилы" не захотят иметь какого-либо отношения к проекту, продвигаемому известным деятелем, открыто выступающим за право на интимную близость с детьми.

Это, конечно же, позор. И я просто надеюсь, что ни Луи Пастер, ни Александр Флеминг не были на самом деле педосексуалами, выступающими за право на близость, из-за чего "праведные педофилы" будут чувствовать себя обязанными отказаться от благ, принесённых лучшими идеями этих людей...

Как бы то ни было, поскольку я уже делился этой мыслью в других уголках интернета и поскольку опубликовал эту статью, сам факт, что это моя идея, является единственным необсуждаемым вопросом (хотя если какой-либо "праведный педофил" возьмёт эту идею и реализует её - пусть делает, при условии, что сайт общедоступен и реализован без ограничений для каких-либо групп педосексуалов).

Но наш сайт не будет стараться соперничать с "праведными" или пытаться ему помешать. Напротив, он дополнит праведность, которую они продвигают. Он будет продвигать вдвойне праведный образ жизни, что добавит активной праведности к тому избеганию, что практикуют "праведные педофилы". Он будет стимулировать педосексуалов, не имеющих риска нарушения закона, сделать следующий шаг - взаимодействовать с детьми и выразить свою любовь путём обогащения их жизни.

Так что, уважаемый читатель, вопрос к вам.

Считаете ли вы такой сайт рабочим предложением?
Готовы ли вы участвовать в его наполнении?
Считаете ли вы, что педосексуалы в целом будут готовы участвовать?
Хотели бы вы читать материалы, которые будут публиковаться на этом сайте?
Может ли такой сайт поддерживать себя сам? Или нужно что-то ещё, чтобы люди возвращались?
Каковы возможные подводные камни?
Как ненавистники, педоборцы и невежественная толпа могут попытаться уничтожить это проект?
Все предложения, мысли, сомнения и вопросы приветствуются.

Некоторые комментарии к оригиналу статьи на английском языке

Комментарий №1

Я думаю, что "праведные педофилы" являются побочным эффектом доминирования интеллектуальной элиты - той части общества, которая за последние 30 или более лет всё больше диктует другим как жить... за счёт качества жизни этих других людей. Основным последствием этого было обесценивание традиционных функций местных общин и, как следствие, разрушение драгоценной ткани, которая в прошлом давала семьям чувство значимости, места и доверия в общине. По моей оценке "праведные педофилы" являются лишь элементом политики "выжженной земли", реализуемой государством-нянькой, которое столь успешно выхолостило душу общества и безустанно вселяет страх мужчин среди групп на каждом общественном уровне.

Пока влечение к несовершеннолетним не начнёт считаться лишь одной из разновидностей человеческой сексуальности и не станет, как следствие, допустимым для специалистов в области психического здоровья, и пока не будут приняты законы, запрещающие дискриминацию любого человека по признаку какой-либо сексуальной ориентации, до того момента с нами будут обращаться бесчеловечно, вне зависимости от того, сколько сайтов в нашу защиту будут создано. Это положение дел не изменится, пока интеллектуальной элите, к которой "праведные педофилы" покорно подмазываются, позволено заказывать музыку.

Комментарий №2 (немного сокращённый)

Благодарю за очередную прекрасную статью, наводящую на размышления.

Я хотел бы добавить, что есть ещё одна альтернатива помимо

(1) сокрытия своих чувств с поддержанием контактов с детьми и

(2) открытием своего влечения с выбором пути "праведных педофилов" и согласием по большей части с обществом на предмет непременной пагубности своих сексуальных влечений, даже если они будут реализованы в рамках гипотетической законодательной системы будущего. Этот подход также включает в себя сочетание терапевтических мер наряду с целенаправленным отстранением от детей для поддержания "праведности" и "самоконтроля".

Я также думаю, что первый вариант наполнен рисками помимо [упомянутой вами в статье] проблемы "искушения", которую многие выбирающие его педосексуалы недостаточно учитывают. Вот почему я выбрал следование третьему пути, который часто или просто игнорировался или подвергался жёсткой критике как сторонниками, так и противниками права выбора в сообществе педосекуалов. Этот путь можно называть подходом радикального члена братства (согласно тому делению, что вы предложили в статье).

Подход радикального члена братства - это раскрыть свои чувства (для тех, кому это позволяют личные и профессиональные условия, хотя элемент риска будет присутствовать всегда) и открыто выступать за право выбора и свободу для молодёжи, но не стремиться искать дружбу или наставничество с детьми предпочитаемого возраста и пола с целью принести пользу конкретному ребёнку. Вместо этого вы поддерживаете открытость в отношении своих влечений и политико-идеологических взглядов (при этом не пытаясь ничего навязывать, уважая чувства друзей, родственников и коллег - "натуралов"), стараясь жить наилучшим образом, обогащая как можно больше жизнь тех, с которыми вы можете законно контактировать, а также работать для блага и улучшения жизни детей другими способами, помимо взаимодействий один на один или один на небольшую группу. В эту деятельность может входить следующее: борьба за права молодёжи, создание или финансирование благотворительных организаций помощи детям, а также борьба за улучшения в системе, которые принесут им много полезного помимо предоставления большего числа форм сексуального самовыражения или выбора. Сюда входит образование, трудовые права, право на доступ к соцсетям для выражения их взглядов без цензуры и т.п.

Все знают, почему я не избрал путь "праведных педофилов" наряду с политическим и терапевтическим монашеством, так что нет смысла подробно расписывать это здесь. Но почему я не выбрал путь тайного члена братства?

Я понимаю, что не все согласятся в этом со мной и многие сторонники права выбора расстроились из-за того, что они считают этот подход слишком большой уступкой чувствам общества и также отказом себе и нескольким детям во взаимообогащении, которое могло бы быть, заведя я дружбу с как можно большим их числом. Но я думаю, что выбранный мной путь по нескольким причинам заслуживает рассмотрения и добавления в список возможных путей для педосексуалов в зависимости от качеств конкретного человека. Также он важен ради будущего продвижения прав молодёжи и педосексуалов, а также по причинам личной безопасности (и, возможно, безопасности детей, которых вы любите). Позвольте объяснить ход моих мыслей.

Во-первых, будучи таким, каким я есть, а именно человеком, желающим сделать вклад в то, чтобы мир стал лучше для всех, включая молодёжь и педосексуалов, кажется неправильным стремление свить небольшое гнёздышко и обустраивать его ради собственного эмоционального удовлетворения, улучшая жизнь сравнительно небольшого числа юных, с которыми я смогу построить дружбу за ограниченный срок моей человеческой жизни. Я могу иногда прибегнуть к этому с родственными девочками или дочерьми старых друзей, которые отлично меня знают и понимают, что человек вполне себе может быть педосексуалом и при этом не нападать на детей. Но такие возможности выпадают лишь изредка.

Но стремиться к отношениям с немногими, забросив более масштабный активизм? Для меня это не работает, поскольку я верю, что если никто или лишь совсем немногие работают "по большим площадям", продвижение вперёд будет гораздо медленнее и будущие поколения детей и педосексуалов будут вынуждены справляться с большей частью тех проблем, которые у нас есть сейчас, как минимум до того момента, когда больше людей начнут действовать, выбрав путь открытых активистов.

Я понимаю, что многие педосексуалы не верят в возможность особого продвижения нашего дела, поэтому они просто прячутся по своим углам, где, по их мнению, большинство педосексуалов и должны навсегда оставаться и искать то эмоциональное удовлетворение, которое они могут получить через индивидуальное обогащение тех детей, с которыми им удалось установить дружбу или наставничество в течение жизни. Всё это на условиях сокрытия своей педосексуальности. Для тех, кто так считает, всё хорошо и прекрасно. Другие сказали мне, что они отказались от выбранного мною пути, поскольку, хотя раскрытие другим своих чувств может и не разрушить их жизнь, но потребует оставить ту дружбу с детьми, которая у них уже есть сейчас и воспрепятствует их возможности установить её в будущем. Эти возможности для них на личном уровне слишком ценны, чтобы выбрать мой путь открытого активиста. Здесь также всё хорошо и прекрасно.

Некоторые предъявляли мне, что я изначально никогда не прятался и по большей части действовал открыто (я не провозглашаю во всеуслышание о своей педосексуальности, но и не притворяюсь, как будто её нет) и считают, что почти все педосексуалы должны ради безопасности прятаться. Они также предъявляют, что я удивительно глуп даже просто думая об открытости и также крайне эгоистичен, лишив многих детей возможности получить благо от дружбы со мной, потому что сейчас я, очевидно, не могу устанавливать такие отношения.

Но по моей оценке, с точки зрения того типа людей, к которому я принадлежу, фактор эгоизма, если вообще справедливо о нём здесь говорить, работает в противоположном направлении. Для меня игнорирование крупномасштабного активизма со стороны многих из нас приведёт к лишь к отдалению того дня, когда мир станет лучше. Хорошо, многие считают, что он не может и не станет лучше, но я категорически возражаю против этого.

Как я понимаю, за последние несколько десятилетий после начала истерии мы продвинулись только на несколько небольших шагов (но заметных, если вы присмотритесь), потому что большинство из нас отреагировали на начало и последующее распространение этой истерии путём ухода в тень. Большинство выбрало путь невидимки и это сделало нас почти невидимыми, группой без человеческого лица, и позволило СМИ, активистам-виктимологам, политически мотивированным специалистам в области психического здоровья, жаждущим власти и очков политикам, а также некоммерческим организациям с нравоучительной повесткой построить на досуге наш образ почти без сопротивления. Когда это случилось в начале 1980х, появившиеся в 70х годах группы активистов, такие как NAMBLA и PIE, были недостаточно крупными в момент начала истерии, чтобы самостоятельно нести наше знамя, равно как и не смогли они сбить поднимающуюся враждебную волну. Ведь большинство в нашей популяции находилось в подполье, позволив вышеперечисленным деятелям практически беспрепятственно сформировать общественное мнение. Крупные левые (партии, организации) в равной степени виновны в выборе новой стратегии отступления и капитуляции перед правыми, вместо того, чтобы отчаянно сопротивляться им, как они это делали в конце 60x и 70x, и их вклад в истерию нельзя игнорировать или принижать.

Кроме того, "натуралы" в сфере психического здоровья, социологии, политических наук и прочего, которые не были согласны с доминирующими настроениями, также по большей части замолчали или "сменили пластинку" ради целесообразности, а члены широкой общественности, сочувствующие педосексуалам, последователи прямиком в тень за самими педосексуалами. Это повлекло за собой ещё большее подкрепление конечного результата.

Такой ход, сделанный совместно с нашей стороны и со стороны сочувствующих "натуралов", можно принять с учётом обстоятельств, но я продолжаю утверждать, что это было крайне неумно. Это не сработало, когда ЛГБТ сообщество изначально поступило точно так же (по крайней мере в США и Великобритании) и аналогично отбросило продвижение в сторону равноправия на много десятилетий вперёд. Поступив аналогично, мы тоже не должны ждать какого-либо другого результата. Я также полагаю, что ситуация с ЛГБТ не начала улучшаться пока они массово не начали выходить из тени, и это улучшение было бы ещё больше оттянуто по времени, не начни они эту деятельность уже в конце 1960х.

Избрание пути тайного члена братства приносит благополучие многим [избравшим его] педосексуалам, а также детям, с которыми они знакомятся и устанавливают дружбу или наставничество. Я этого не отрицаю. Но это не только игнорирует гораздо более важную широкомасштабную деятельность, если огромная часть нашей популяции избирает этот путь, но в конечном итоге делает наши благие дела невидимыми для общественности, поскольку этот путь обычно (не всегда, но обычно) заставляет нас ещё глубже уходить в тень.

Затем есть естественный и часто обсуждаемый вопрос "искушения". Склоняется ли большинство педосексуалов к поддержанию самоконтроля в этих разновидностях близкой дружбы и наставничества? Многие противники права выбора и даже некоторые его сторонники будут настаивать, что здесь нет возможности дать какую-то оценку, но я думаю, что большинству действительно удаётся избежать искушений. Но здесь есть и ещё один фактор, который некоторым из нас следует учесть: некоторые педосексуалы, включая меня, не получают эмоционального и социального удовлетворения от такого рода дружбы или наставничества, поскольку что-либо получаемое от этого часто пересиливается одновременным набором фрустраций и горечи из-за факта, что мы всегда должны поддерживать статус "только друга", вне зависимости от того, что мы чувствуем к некоторым детям, которые нам особенно нравятся по ряду причин, связанных с их характером, интересами и прочим.

Будем честны: сколько "натуралов" довольствуются отношениями "давай останемся друзьями (ДОД)", если они испытывают влечение к сверстнице, в которую влюблены? В социологической среде и популярной культуре распространённой темой является то, что это источник огромных страданий для переживающих его. А для педосексуалов этот фактор может быть усилен многократно, поскольку в отличие от большинства ситуаций, в которых оказываются "натуралы", мы должны воздерживаться от перевода таких отношений на роматический/сексуальный уровень, даже если ребёнок испытывает к нам то же, что и мы к нему.

Можно ли ожидать, что все педосексуалы станут выше этой личной боли ради блага небольшого числа детей, жизнь которых один человек может обогатить в течение одной жизни? Является ли это подлинным благородным самопожертвованием, к которому мы все должны прибегнуть? Я говорю "нет". Те, кто страдает от следования такому образу действий, не должны делать его обыденностью, поскольку, несмотря то, сколь мы верны понятию благородства и самопожертвования. Это не может всегда быть "для них, никогда для нас", если мы серьёзно относимся к своему эмоциональному здоровью и самоуважению. Мы должны заботиться о своём эмоциональном здоровье в дополнение к эмоциональному здоровью детей. Следовательно, если вы не можете поддерживать отношения на платоническом уровне с теми, в кого можете влюбиться, то я думаю, что от педосексуалов следует ожидать этого не в большей степени, чем от "натуралов", которые не могут справиться с ними, когда это требуется. Ожидает ли кто-либо от меня и всех тех, кто испытывает аналогичные чувства, что мы вообще на это пойдём? Я говорю да, с учётом бесцеремонной и грубой манеры, с которой этот набор вариантов навязывается многими в сообществе, с кем я общался на эту тему в прошлом.

Если вы, как конкретный педосексуал, способны регулярно становиться выше этого, то прекрасно. Но если вы как индивидуум не способны на такое, я говорю вам: не делайте этого с собой. Для совершения хороших дел в отношении детей есть много прекрасных альтернатив и некоторые из них не только полностью законны и этически справедливы, но также создают блага для детей, которых мы любим, в гораздо больших масштабах, чем во взаимодействиях один на один с относительно небольшим числом тех, с кем мы встречаемся в жизни.

Далее есть проблема личной безопасности. Поскольку (в большинстве случаев) вам придётся уйти ещё сильнее в тень, многие забывают рассмотреть риски того, что может произойти, будь их педосекуальность каким-то образом раскрыта и об этом узнали взрослые-натуралы, отвечающие за детей, с которыми они подружились, или работали в положении репетитора, тренера, сопровождающего, помощника опекуна и т.п. Или если вы откроетесь не тому общему другу и он в замешательстве выставит вам такой ультиматум: "Или ты скажешь ему или я скажу!".

Когда педосексуал находится в таком положении, он становится крайне уязвим к ложным обвинениям, не важно насколько он успешен в том, чтобы становиться выше реального искушения, и мы забываем или принижаем это на свою беду. Слишком многие педосексуалы принимают рефлекторное решение работать с группами детей как способ обогатить их жизнь, и когда я предупреждал их о возможных последствиях ложных обвинений, они часто резко, но вежливо отвечали, что шанс выявления или [публичного] раскрытия их ориентации совсем невелик.

Однако я думаю, что многие из нас замечали, что такие "разоблачения" происходят слишком часто, поскольку будущее крайне непредсказуемо и время не всегда проходит так спокойно как мы бы хотели. Когда происходят эти "разоблачения", те раскрытые педосексуалы, которые завязывали дружбу или работали с большим количеством детей, подвергались ужасающему количеству неприятных последствий, включавших следственные действия и обливание грязью в газетах, а впоследствии их чувства были раскрыты в куда большем масштабе наряду с пожизненным запретом работать с детьми. Такая цепь событий обычно больно бьёт по этим педосексуалам, не только по причине огромной общественной травли, но также из-за резкого отлучения от детей, с которыми у них была столь тесная эмоциональная связь и наличия вполне понятной тенденции, по которой они опираются на эти контакты с детьми на личном уровне для поддержания своего эмоционального благополучия. И здесь уже не говоря о том, как подобные события могут повлиять на любивших их детей: их могут вызывать на допрос в рамках следствия, сотрудники правоохранительных органов и социальные работники будут говорить им, что тот человек, которого они любили и которому доверяли, думал о них только как о предмете для использования в своих целях, и слушать как их родители и другие опекуны дико возмущаются, что человек, с которым они никогда не были знакомы, оказался педосексуалом, который предал и обманул их, даже если проведённое расследование не смогло найти никаких доказательств противозаконной деятельности (потому что по всей вероятности её и не было).

Я признаю, что выбранный мной путь никоим образом не является безрисковым. Я наблюдал, как мои родители и друзья выражали озабоченность на предмет того, что открытость моей гебефилии может негативно сказаться на моей профессиональной карьере в будущем, несмотря на то, что мой род занятий не имеет никакого отношения к работе с детьми, или что моя политическая деятельность может в результате пострадать. Я признаю это справедливыми соображениями, на предмет которых у меня тоже есть определённая тревога.

И да, я всё также уязвим перед лицом ложных обвинений при любом количестве возможных обстоятельств. Но в этих случаях я хотя бы смогу справедливо доказать, что сделал всё возможное, чтобы избежать взаимодействий, способных изначально быть истолкованными как намерение совершить посягательство. И я могу открыто заявлять об уважении и приверженности улучшению жизни детей в той форме, которую нельзя так просто истолковать как скрытое оправдание для получения возможного сексуального доступа к детям или занятия удобной позиции для "приваживания" их. Что лучше всего, так это то, что я могу творить эти крупномасштабные благие дела и менее масштабные достойные поступки со взрослыми, с которыми мне позволено дружить и иметь большое разнообразие отношений, будучи полностью открытым как педосексуал в моей жизни вне рамок того активизма, которым я занимаюсь в сообществах педосексуалов (это делается прежде всего для снижения вероятности попыток досаждать моей семье и работодателям), давая тем самым человеческое лицо нашему сообществу. Думаю, что этот шаг крайне важен для принятия многими педосексуалами, если мы хотим существенного улучшения нашей ситуации в течение нескольких будущих поколений.

Я не восторге от того, что лишён дружбы с детьми и вынужден поддерживать "профессиональный" характер большинства отношений с ними и только в обществе других взрослых, но по моему мнению этим можно пожертвовать ради благ, которые открывает этот путь, включая те возможные блага, которые у него будут, чтобы позволить детям и педосексуалам в будущем жить в лучшем мире без страха, истерии и ограничения гражданских прав.