11. Община

Отправлено lesh от

Риск, идентичность и любовь в век СПИДа

[В] общинах, наиболее подверженных риску ... более безопасный секс стал средством вести переговоры о сексе и любви, построения уважения к самому себе и к другим в климате риска и страха. ... Более безопасный секс ... можно понять как символ более широкой потребности в чувстве заботливой ответственности, распространяющейся от сексуального поведения на все аспекты общественной жизни.
Джефри Уикс, "Изобретенные морали" (1995 год)

"Но как насчет СПИДа?" Этот вопрос возникает немедленно, почти каждый раз, когда я осмеливаюсь высказать мнение, что секс не вреден для несовершеннолетних. Часто это даже и не вопрос вовсе, а своего рода упреждающее заявление: пока существует СПИД, не может быть подросткового секса. В 1981 году, когда только гомосексуальные мужчины и их друзья знали о надвигающейся эпидемии, "воспитание целомудрия" было посмешищем. Но стоило только слову "ВИЧ" попасть на обложку "Ньюсуик", как очень скоро возник замечательный народный консенсус, что "никакого секса" - самое лучшее, что следует преподавать, и самое лучшее, что подросткам следует практиковать. Именно тогда, когда массовое общественное образование о путях передачи инфекций, презервативах и непенетративных формах секса было в высшей степени жизненно важным, СПИД стал оправданием для того, почему не надо говорить о сексе. "Требование правых "учить" воздержанию создало парадокс следующего поколения, - пишет Синди Пэттон в своей полной испепеляющей критики книге "Фатальные советы: как преподавание безопасного секса пошло не туда". - [П]риравнивание "никакого секса" к безопасному сексу внушает, что безопасного секса не бывает".

Этот парадокс не имел своим результатом массовое воздержание. Секс более или менее продолжался как ни в чем не бывало, но, вместо того чтобы заниматься им безопасно, многие юные "делали это", не ведая о различии между теми актами, которые способствуют передаче ВИЧ, теми, которые являются относительно более безопасными, и теми, которые практически исключают заражение. И, в точности как об этом предупреждала воинственная группа активистов борьбы против СПИДа "ACT-UP", молчание стало равносильно смерти. К середине 1990-х годов один молодой человек или девушка заражались ВИЧ каждый час каждого дня. И, в то время как смертность от СПИДа снизилась среди населения США в целом, эта болезнь стала лидирующей причиной смертей в возрастной группе от двадцати пяти до сорока четырех лет, многие представители которой заразились вирусом, вероятно, еще будучи подростками.

Если воздержание не является ключом, тогда что им является? Специалисты по общественному здравоохранению давно отмечают, что популяции, наиболее тяжко пораженные СПИДом, предсказуемым образом в значительной мере совпадают с популяциями, в иных отношениях пораженными неудовлетворительным состоянием здоровья, образования или жилья - и плохим положением в социальных иерархиях Америки. Частота заражений резко упала среди мужчин, занимающихся сексом с мужчинами, особенно среди белых открытых геев из среднего класса. Тем не менее, согласно оценкам 1990-х годов, от 20 до 30 процентов молодых геев заражались до своего тридцатилетия. В 1998 году из всех молодых американцев, зараженных ВИЧ, 63 процента были чернокожие. А исследование молодых цветных геев, проведенное в шести больших городах Национальными центрами контроля заболеваний с 1998 по 2000 год, выявило еще более шокирующую цифру: почти треть черных геев в возрасте от двадцати до тридцати лет ВИЧ-положительны.

Люди, находящиеся в экстремальных ситуациях, как обычно, подвержены и более экстремальному риску. Среди подростков-беглецов доля зараженных доходит до 10 процентов. В 1990-х годах половина из жителей города Нью-Йорка с ВИЧ были лицами, внутривенно употребляющими наркотики, многие из которых были молодыми людьми и не имели или почти не имели жилья или работы.

Эти закономерности еще более резко бросаются в глаза в глобальном масштабе. Например, в то время как эта болезнь уже опустошила Африку и медленно, но верно подминает под себя Южную Азию, согласно докладу ООН, почти тотальное сексуальное, социальное и экономическое унижение женщин в этих регионах выливается в катастрофические проценты зараженных ВИЧ и умирающих от СПИДа среди них. На Международной конференции по СПИДу 1997 года это ужасающее развитие событий было предсказано. "Социальные нормы и структурные факторы" оказывают важнейшее влияние на распространение и сдерживание этой эпидемии, заключили участники конференции и порекомендовали политическим деятелям начать уделять больше внимания таким факторам.

Риск, иными словами, подобен самому сексу: он формируется из актов, которым их значение и относительный вес придает социальный контекст. Без фундаментальных перемен в самых всеобъемлющих из этих контекстов (в тех самых "структурных факторах", как например в экономическом, расовом и гендерном неравенстве) чума СПИДа не прекратится. Застоявшиеся социальные структуры объясняют то, почему относительно зажиточные городские белые мужские популяции геев из среднего класса США смогли остановить распространение этой болезни относительно быстро в 1980-х годах и почему сегодня многие ВИЧ-положительные мужчины из этих общин проживают более долгие, более здоровые жизни с помощью дорогих лекарств и медицинских услуг. Они также объясняют и почему то же самое не произошло среди бедных цветных людей, женщин и наркоманов в Америке и Восточной Европе. В Африке страны, и без того опустошенные войнами и голодом, теперь наблюдают, как их народы сокрушает очередной удар, в то время как международные юристы ведут споры по поводу их "прав" покупать более дешевые непатентованные (generic) версии запредельно дорогих лекарств от СПИДа, запатентованных на глобальном Севере.

Хорошая новость состоит в том, что социальные нормы даже внутри этих неподатливых структур могут меняться - если люди ощущают, что перемены - в их интересах и если то, на что они переходят, не сильно более обременительно, чем то, к чему они привыкли. Провал "обучения воздержанию", вероятно, служит доказательством не столько упрямства нравов юных (эти нравы могут меняться на 180 градусов по прихоти рекламщиков), сколько того простого факта, что секс более привлекателен, чем воздержание. Воздержание обещает верное отрицание (ты не занимаешься сексом - и ты не забеременеешь и не заболеешь) в противовес положительному утверждению, связанному лишь с вероятностью отрицания (ты занимаешься сексом - и ты можешь не забеременеть и не заболеть).

Норма безопасного секса укоренилась наиболее прочно там, где она представляет собой не полный разворот уже установившихся норм, а некую вариацию на тему этих норм. Некоторые ранние геи-активисты борьбы против СПИДа, такие как Лэрри Крамер и Микеланджело Синьорелли, с тех пор раскаялись в своем былом сексуальном либертарианстве и предъявили обвинение "промискуитету" геев как виновнику их собственной гибели. Но другие активисты-интеллектуалы, как например Даглас Кримп и Джефри Уикс, более убедительно доказывают, что изобретательная публичная сексуальная культура, определившая гейское освободительное сообщество, также предоставила и ту "золотую жилу" техник, из которой был "добыт" безопасный секс, и те сексуальную откровенность и интимные "сети", которые позволили широко распространить эту идею. Подобно им люди, занимающиеся профилактикой СПИДа в неблагополучных общинах, приняли стратегию "уменьшения вреда": они не пытаются заставлять наркоманов перестать употреблять наркотики, прежде чем получить помощь, например (хотя и предлагают лечение, когда возможно). Вместо этого они продвигают программы стерилизации игл и обмена грязных игл на чистые, чтобы употребляющие наркотики внутривенно не пользовались одной иглой на несколько человек, что является одним из главных путей распространения ВИЧ.

Успешная профилактика СПИДа, следовательно, должна быть основана как минимум на двух принципах: она должна признавать остроту проблемы ВИЧ и нужд - как личных, так и структурных - тех людей, на которых она нацелена. И она должна уважать их социальные нормы: их идентичности, ценности и вожделения, выражаемые в отношениях между индивидуумами и в рамках общин.

Чтобы воочию понаблюдать за сексуальным образованием и профилактикой ВИЧ, в которых эти принципы принимаются близко к сердцу - с умом, творчески и страстно, весной 1998 года я отправилась в Миннеаполис и Сент-Пол, штат Миннесота, где находящиеся в опасности, тем не менее цветущие общины гомосексуальных, лесбийских, бисексуальных и бездомных юношей и девушек являются получателями необычайной взрослой заботы и внимания.

По сравнению с другими городами, Двойной город (г. Миннеаполис и г. Сент-Пол, расположенные по обоим берегам реки Миссисипи напротив друг друга - прим. перев.) - далеко не самое худшее место для того, чтобы быть юным, гомосексуальным, бездомным или подверженным риску бросить школу, родить ребенка, заразиться ВИЧ или каким-либо иным образом "сбиться с пути". Неспешный, зеленый мегаполис управляемых размеров с историей прогрессивной политики и филантропии, с хорошо финансируемой сетью организаций социального обслуживания, с университетом, известным своими новаторскими исследованиями по сексуальности и СПИДу, и с целой стихийной индустрией заведений для "восстановления" - Двойному городу также посчастливилось иметь и верные кадры гейских и лесбийских работников общественного здравоохранения и молодежных работников. Эти люди полны решимости сделать взросление гомосексуальных мальчиков и девочек более счастливым и безопасным для нынешнего поколения, чем оно было для их собственного.

Не все идеально в Двойном городе, разумеется. Для бездомных ребят не хватает коек, например. Как и везде, некоторые из самых нуждающихся потенциальных подопечных "выскальзывают из системы": подростки-беглецы и уличные подростки - по определению "ночные пташки". Большинство профессионалов, работающих в Двойном городе с подростками и по профилактике СПИДа, - белые мужчины, образованные, здоровые, красивые, в то время как многие их подопечные удовлетворяют мало каким из перечисленных характеристик. Те, кто формирует политику штата, по всей видимости, не всегда находятся в русле того, что делают работники "на земле". Например, во время обеденного перерыва на занятиях по профилактике ВИЧ, проводимых студентами и организованных центром непосредственной помощи бездомным подросткам "Project Offstreets", молодая штатная сотрудница сказала мне, что ее программа вскоре потеряет свое финансирование. Почему? Потому что количество случаев СПИДа среди подростков в Двойном городе пошло на убыль. "Ну, само собой, - с печальной иронией прокомментировала сотрудница. - Может быть, профилактика работает".

Если профилактика работает, почему работает? Как стратегии, разработанные в течение двадцати лет прогрессивными самодеятельными гейскими и лесбийскими организаторами и педагогами общественного здравоохранения, применяются на практике? Какие уроки мы можем извлечь из секса и обучения безопасному сексу в жизни юных Двойного города?
 

Встречайте людей там, где они находятся: идентичность и нужда

"Открывшиеся" гомосексуальные подростки имеют одно преимущество. В то время как преподавание только-воздержания внушает гетеросексуальным ребятам послание, что секс не является важным элементом взросления, когда мальчик или девочка объявляет свою идентичность в сексуальных терминах, у окружающих не остается иного выбора, кроме как иметь с ним дело как с сексуальным человеком. Это одновременно и благословение, и проклятие.

"Открытие" может дать подростку надежную принадлежность к социальной группе, способ встроиться в порядок вещей. Но злой близнец принадлежности - конформность, и, как мы видели в Главе 9, жестко гомофобная монокультура коридоров среднестатистической школы диктует, что "педики" должны подвергаться наказанию - должны получать постоянные напоминания о том, что им не место нигде в этом порядке. Некоторые штаты, и Миннесота - первый из них, учредили у себя юридически закрепленные политики против harrassment и альянсы между гомосексуальными и гетеросексуальными учениками и учителями во всех государственных школах. Тем не менее, сталкиваясь с остракизмом и насилием, гомосексуальные учащиеся бросают школу очень часто.

Жизнь в собственной семье для гомосексуального ребенка может быть не менее ужасна. "Открывающиеся" дети наталкиваются на родительские чувства горя, смятения, отрицания или гнева - настолько накаленные, что и для тех, и для других перспектива того, что ребенок будет питаться из мусорных ящиков и спать под мостами, может оказаться предпочтительнее, чем дальнейшее сосуществование под одной крышей. "Мой брат говорит моей маме: "Твой сын - педиковская жопа", - сказал Стивен Грейам, двадцатилетний афро-американский гейский активист, вспоминая свои ранние подростковые годы. Он рассказывал это в своем выступлении на конференции по сексуальному образованию для учителей, проводившейся молодыми гражданами "Района 202" ("District 202") - миннеаполисского центра прямой помощи, укомплектованного и работающего "от и для гейских, лесбийских, бисексуальных и трансгендерных юношей и девушек". - Моя мама просто сказала мне: "Я не могу с этим согласиться. Я не могу тебя любить"". Пастор Стивена также заклеймил его "грешником" и запретил появляться в церкви. Мальчику пришлось жить то в заведениях штата, то в самовольно заселенных пустых домах, то ночевать попеременно у разных друзей на протяжении значительной части его отрочества.

Враждебность со стороны семьи - на самом деле, одна из главных причин бездомности среди гомосексуальных подростков. Из 150 подростков, опрошенных в 1997 году в "Районе 202", 40 процентов сказали о себе, что были бездомными когда-либо прежде. В городах по всей стране от 25 до 40 процентов бездомных подростков называют себя геями или лесбиянками. А то, что они делают, покинув дом, - не всегда самые безопасные вещи. "Родительское безразличие или открытое отвержение гомосексуальных подростков частично ответственны за резкий рост проституции подростков мужского пола в Соединенных Штатах", - пишут специалисты по общественному здравоохранению среди подростков д-р Марта Стурдевант и д-р Гэри Ремафеди в обзоре специальных медицинских нужд гомосексуальных подростков. Если тебе четырнадцать и ты не можешь получить разрешение на работу или даже водительские права, секс - одна из немногих услуг, которые ты можешь предложить на рынке труда. "Это, может быть, самая политически неблагоразумная вещь, которую я только могу сказать, - говорит Пол Тёмке, старший патронажный работник по ГЛБТ в "Offstreets", - но иногда я думаю, что самый большой риск для этих ребят - их семьи".

Вряд ли кого-то удивит, что среди подростков-геев и лесбиянок употребление алкоголя и наркотиков держится на высоких уровнях, и, хотя опьянение само по себе не заставляет людей идти на риски, люди склонны в то же время делать некоторые опасные и разрушительные для них самих вещи. Отчаяние плюс снятие "тормозов" может равняться смерти, что приходит в голову, когда видишь непропорционально большую долю гомосексуалов и лесбиянок в статистике суицида среди мальчиков и девочек.

Гомосексуальная идентичность может быть источником и других, менее очевидных, проблем при взрослении и формировании "я". Гетеросексуальность гетеросексуального ребенка или подростка не помещает его идентичность в "клетку"; он гетеросексуал, да, но главным образом его видят как афро-американца, или филиппинца, или еврея, как "качка", или "гангстера", или "ботана". Но гомосексуал определяется тем, чем он не является: он не является гетеросексуальным. Это делает трудным даже для уверенного в своей гомосексуальности мальчика или девочки выражать свою индивидуальность. "Когда мальчик или девочка "открывается", это дает ему или ей свободу выражать и исследовать свою сексуальность, - говорит Эд Кегл, молодежный работник "Района 202". - Но это также и ограничивает, потому что это единственный способ, которым другие люди тебя видят: как "этого маленького педика" или "эту маленькую лесбиянку"". Шестнадцатилетняя лесбиянка-активистка подытожила эту дилемму: "Мне очень нравится быть лесбиянкой, - сказала она, проводя рукой по своему вишнево-красному "ежику". - Но иногда я хочу быть просто Дженни, не Лесбиянкой Дженни".

Многие ребята ощущают, что гомосексуальная идентичность описывает их не точнее, чем те названия, которые они унаследовали от изгнавших их общин. В одном исследовании учащихся классов с седьмого по двенадцатый в Миннеаполисе более 10 процентов сказали, что не уверены в своей сексуальной ориентации. "Я встречаю гораздо больше ребят, которые говорят о себе, что они би, или просто "сексуальные", не гомо или гетеро", - говорит Роб Йегер, этот пышущий энергией педагог по снижению рисков, работающий для организованного силами местного самоуправления Миннесотского проекта по СПИДу и член "Шлюх более безопасного секса", с которым я познакомила вас в одной из предыдущих глав. Кэри Паркер, девушка из "Района 202", называющая себя бисексуалкой, описала свою ориентацию таким образом: "Есть согласные и гласные - a, e, i, o, u и иногда y. Вот это как раз я: иногда y".

Опасности "открытия" и несклонность подростков присоединяться к той или иной сексуальной "команде" могут приводить в замешательство тех, кто пытается проводить среди них культурно-специфичное или общинно-ориентированное преподавание безопасного секса. Это особенно верно, когда взрослые, как например те, что в Миннеаполисе, происходят из основанной на сильной гейской идентичности политики, социальных кругов и даже "карьерных путей". Один из способов, которым, кажется, каждый попытался справиться с этой текучестью идентичности, - классифицировать оно как еще одну "идентичность". Во всё удлиняющейся цепочке ярлыков, навешиваемых на "нетрадиционных" подростков - ГЛБТН - "Н" расшифровывается не как "нетрадиционные", а как "неопределившиеся". В каком-то смысле, эта характеристика могла бы подойти почти к каждому подростку.

Конечно, сексуальность - не единственный способ, которым люди себя идентифицируют. Даже если их родители иногда могут смотреть на них, как на подкидышей, гомосексуальные дети не рождаются в некоей заморской независимой стране Гомосексуалии и не завозятся в итальяно-американский Саут-Сайд Бостона или мормонский Солт-Лейк-Сити Юты. И не все ребята отвергают свои религиозные или этнические общины происхождения, даже когда некоторые представители этих общин отвергают их. Лучшее преподавание безопасного секса учитывает сложное взаимодействие между идентичностями и лояльностями внутри любого конкретного человека или группы.

В афро-американской общине северного Миннеаполиса группа молодых мужчин и женщин, называющая себя Командой "Проверь себя", начала с того, что произвела на свет постер со слоганами "Проверь себя, прежде чем загубить себя", "Образуй свой ум, защити свое тело" и "Нет парашюта - нет прыжка", напечатанными поверх фотографии, изображающей компанию современно выглядящих чернокожих ребят. После того как постер завоевал приз на одном из конкурсов, им были выделены средства на установку шести биллбордов с тем же образом и посланием, а затем они принялись за работу "на районе", направляя энергию молодежных шаек на просвещение их сверстников в вопросах СПИДа и организуя источники бесплатных презервативов в каждом квартале. Позже аналогичный проект был предпринят и в одной из латиноамериканских общин города.

Одним из примеров наиболее умной и трогательной культурно-специфичной работы по ВИЧ/СПИДу, проводимой среди подростков Двойного города, является работа, задуманная и направляемая Миннесотской рабочей группой американских индейцев. Ее директор - Шэрон Дей, сорокашестилетняя индианка из племени оджибва, открытая лесбиянка, мать двоих детей и бабушка-опекун одного ребенка. "Нам нужно понять, что позволяет нам, коренным людям, выживать с начала времен", - сказала мне Дей голосом мягким и прочным на разрыв, как замша. Ее театральная работа началась с этого и смежных вопросов. "Если рождаемость является показателем частоты половых актов", - рассуждала она, высокая рождаемость коренных американцев (коренными американцами в США официально именуют индейцев - прим. перев.) "показывает, что мы не стали настолько подавленными, чтобы потерять эту способность - быть сексуальными. Почему так?" Западные психологические модели это не объясняют. Даже если родители - алкоголики или иным образом "дисфункциональны", индейские дети, такие как она сама, выживают неповрежденными, собирая интимность и безопасность с расширенной семьи (т.е. с родственников, помимо родителей - прим. перев.) и более широкой общины. В своем руководстве молодежной театральной труппой в составе рабочей группы, путешествующей из одного общинного центра, школы, резервации в другую по всему штату со спектаклями, направленными на повышение сознательности в вопросах СПИДа, говорит Дей, "мы стараемся заново переживать те традиции и выражения, которые сохранили в нашем народе эмоциональное и сексуальное здоровье".

"Любовь моей бабушки", написанная Дей в соавторстве с молодыми актерами, - на треть семейная мыльная опера, на треть - индейский обряд поиска видений (преследует цель заручиться поддержкой духа-покровителя; обычно совершается индейскими юношами в период полового созревания - прим. перев.), на треть - агитпроп на тему безопасного секса. Спектакль начинается сценкой, в которой четыре мальчика бьют в один большой барабан и поют традиционные мужские песни своими высокими детскими голосами. Далее идут короткие реминисценции о бабушках, фотопортреты которых проецируются на большой экран. "Она хорошая повариха, ее волосы - сплошь черные, никакой седины, - говорит один мальчик. - Она бабушка что надо". Главная сюжетная линия - о гомосексуальном мальчике-студенте колледжа (его играет андрогинная четырнадцатилетняя девушка), который, вернувшись домой, сообщает своей семье, что ВИЧ-положителен. "Ах ты маленький педик!" - взрывается отец, грохая кулаком о кухонный стол. Напуганный и подавленный, юноша уходит. Но его поддерживает, и в конце концов восстанавливает, безоговорочная любовь его бабушки и сон-видение о бегстве от опасности. В финальной сценке группа скандирует его видение - "Я был на краю пропасти, у обрыва каньона. / Я заглянул за грань. / Это уже не так страшно для меня" - и просит зрительный зал молиться о больных. Семья, духовность, община, говорит Дей: "Вот что дает коренным людям возможность выживать, будь они гомосексуальные или гетеросексуальные".

В силу тех же причин Дей знает, что, насколько сексуальное образование должно фокусироваться на специфических культурных верованиях и практиках, настолько же оно должно быть всеохватным, чтобы в нем находилось место для тех юных, кто пал жертвами этих самых верований и практик. Стивену Грейаму, гомосексуальному мальчику, отвергнутому его пастором, например, повезло найти другую афро-американскую церковь, вероучение и богослужение которой напоминали те, что были у его старой конгрегации, с той важной разницей, что эта приняла его целиком, вместе со всей его сексуальностью и прочим. Другие гомосексуальные мальчики и девочки ощутили более радикальное отторжение со стороны своих единоверцев, вызванное антагонизмом к гомосексуальности, поэтому им пришлось найти другие источники для удовлетворения своих духовных нужд. В опросе "Района 202" 1997 года почти каждый респондент заполнил графу "религиозная принадлежность". Но чаще, чем другие религии, они вписывали в нее "Язычник" (имеется в виду американское движение "неоязычества" - прим. перев.).
 

Не рассовывайте людей по "клеткам": логическая ошибка "групп риска"

Идентичности множественны. Их грани иногда гармонируют; в других случаях они диссонируют. В профилактике СПИДа главная задача и трудность - находить людей там, где они себя аффилируют, и обращаться к их чувству принадлежности, с тем чтобы внушать им и подкреплять ценности и привычки безопасного секса. Но конструирование категорий также может таить в себе опасности. На самом деле, ошибкой (некоторые говорят "фатальной ошибкой") профилактики СПИДа на протяжении последних двух десятилетий была ее стратегия навешивания ярлыков на группы людей - не как на потенциально мощных союзников в борьбе против болезни, но как на скопления взаимно антагонистических вирусоносных "распространителей вреда", или "групп риска".

Первое десятилетие просвещения в вопросах СПИДа в общественном здравоохранении говорило нам, что в мире СПИДа есть два вида людей. "Высокорисковые группы" включали в себя гомосексуальных мужчин, иммигрантов с Гаити и лиц, внутривенно употребляющих наркотики, а также их половых партнеров и детей. Этих людей называли жертвами СПИДа, но на самом деле думали о них как о тех, кто делает жертвами СПИДа других. В "низкорисковых и безрисковых группах" были пригородные подростки, гетеросексуалы, белые яппи - как выразилась Пэттон, те, кто удовлетворял критериям "настоящих граждан". Профилактика для "низкорисковых" людей означала избегание "ядовитых" популяций, во-первых, тем, чтобы держаться подальше от тех, кто подозрительно выглядит, и, во-вторых, тем, чтобы практиковать "отбор партнеров": допрашивание потенциальных партнеров на предмет их возможного вхождения или взаимодействия с "высокорисковыми" людьми и отбрасывание тех, кто может быть "небезопасными" любовниками. Подросткам не требовалось проводить этот "дискреционный процесс". Их инструктировали говорить "нет" всем без исключения.

Понятие о группе риска не помогло ни одной из этих предполагаемых групп. Людей, предположительно находящихся внутри нее, либо клеймили (и пренебрегали ими при разработке политик) за их якобы саморазрушительный образ жизни, либо игнорировали. Некоторые из "списываемых" в этот статус использовали это как мощный политический мотиватор: "ACT-UP" возникло из ярости гомосексуальных мужчин от того, что их исключали из числа законных получателей ресурсов здравоохранения. На других, тем не менее, клеймо "рискованного" лишь навело фатализм. Идея, что ты, вероятно, умрешь просто в силу того, что ты - определенный вид человека, не концентрирует ум замечательным образом на стратегиях спасения жизни. А для уже пострадавших людей это новое очернение лишь усугубило безысходность. "Индивидуумы, подвергавшиеся высокому риску", как например дети и подростки, подвергавшиеся дурному обращению, жившие на улицах, занимавшиеся проституцией, "часто видят себя как подверженных риску заражения ВИЧ", - говорит Гэри Ремафеди, директор проекта "Молодежь и СПИД" Университета Миннесоты. "Или они говорят: "Я гей. Это неизбежно, что я умру. Ну и что?"" Как говорит Джефри Эскофье, нью-йоркский деятель общественного образования, социолог и активист борьбы против СПИДа, исследования показывают, что гомосексуальные мужчины, которые узнают, что весь ассоциируемый с геями секс, включая фелляцию, равно фатален, начинают верить, что они обречены, в результате чего больше занимаются самыми рискованными из всех практик. В одном сан-францисском исследовании мужчин в возрасте от семнадцати до девятнадцати лет, занимающихся сексом с мужчинами, 28 процентов сообщили о себе, что недавно занимались незащищенным анальным сексом - поведением, несущим в себе наивысший риск передачи ВИЧ; в исследовании молодых гомосексуальных цветных мужчин, проводившемся в шести городах, почти половина поступали так в предшествующие шесть месяцев.

Для людей как "внутри", так и "вне", однако, теория групп риска имела глубокий изъян: не существует такой вещи, как дискретная социально-сексуальная популяция. Ни одна группа не является островом; весь риск разделяется с потенциально неограниченной вселенной партнеров. Хотя в Америке большинство людей движутся по социальным колеям, отдельно от других рас и классов, даже самые "островные", осторожные люди не всегда остаются в этих колеях. Потребители наркотиков не кучкуются исключительно в притонах; они также часто посещают и модные ночные клубы. А мужчина, занимающийся незащищенным сексом с ВИЧ-положительным подростком-проституткой в городском парке, на следующий день может иметь секс с парнем, с которым он познакомился в местном баре, а тот, в свою очередь, будет заниматься сексом со своей женой - представительницей среднего класса - в пригороде.

Один из способов обойти опасности постулата о группах риска, в то же время сохраняя реализм в отношении того факта, что он вдолблен всем в голову, - использовать его для привлечения внимания людей, а затем перенаправить их мышление. Вместо того чтобы выбирать или отвергать определенных людей или "виды" людей, можно отвергать конкретные виды поведения. Как было написано на информационном плакате, вывешенном вместе с парой десятков других на стене "Района 202": "Быть юным и гомосексуальным НЕ обязано означать быть подверженным риску ВИЧ и СПИДа. ... Но вести себя небезопасно - означает".

Взяв зерно истины из идеи "групп риска" - что представители определенных социальных или сексуальных групп могут чаще проявлять виды поведения, способные передавать ВИЧ - и умерив его пониманием текучести общин и разнообразия индивидуумов внутри них, специалисты по профилактике СПИДа в последнее время выработали понятие "целевых популяций". Они составляются из людей, не "по природе" предрасположенных к риску, а из живущих в ситуациях высокого риска: например, в районе или в социальном окружении, большое число представителей которого заражены ВИЧ. Важнее всего, что специалисты идентифицируют эти популяции по сексуальному поведению: не по тому, как они одеваются, где выпивают или как себя называют, а по тому, какие акты они совершают. "МСМ", например, - это в данной сфере условное сокращение для "мужчин, занимающихся сексом с мужчинами" - категории, которая охватывает как мужа и отца-пуэрториканца, живущего в верхнем Манхэттене, но время от времени посещающего бар в Бронксе и занимающегося сексом с мужчиной, так и белого подростка англосаксонского происхождения, красящего волосы в зеленый цвет и марширующего на Гей-параде улицы Кастро в балетной пачке и козлиной бородке.

В Миннеаполисе я наблюдала многочисленных работников антиспидовского просвещения в разных обстановках - от импровизированных бесед в обшарпанном городском парке до самодельной сцены в индейском культурном центре, от уроков, проводимых учащимися для учащихся в средней школе для вернувшихся к учебе недоучек, до занятий по сексу и СПИДу в "Районе 202". Во всех случаях преподаватели начинали с актов, которые, как они считали, могли совершать их слушатели, делая эти наиболее широкие определения по сексуальной или возрастной идентичности группы или, возможно, по ее религиозной или этнической принадлежности. Но они не делали никаких предположений относительно специфики предпочтений того или иного индивидуума. Лесбийская группа в "Районе 202" обсуждала пользование квадратиком латекса, называемым зубной прокладкой, который можно класть на вагину партнерши перед тем, как делать ей куннилингус. На конференции, проводимой центром для учителей, быстрая неформальная лекция от двадцатилетнего преподавателя на общественных началах напомнила им, что не следует забывать о таких специфически молодежных путях передачи инфекции, как пирсинг и татуировка. В то же время женщина, обращающаяся к юным лесбиянкам, говорила о противозачаточных средствах и других мерах предосторожности при пенильно-вагинальном сношении. А молодежный работник, выступающий перед пятнадцатилетними, счел нужным проинформировать их о рисках передачи ВИЧ при грудном вскармливании.

Гэри Ремафеди, который преподает молодым мужчинам-геям, описал баланс главного послания, идентичности и личных вкусов так: "Одно послание таково: "Всегда пользуйся презервативами, когда трахаешься". Но это подразумевает, что каждый гомосексуальный мужчина трахается. Поэтому другое послание таково: "Трахание не является фундаментальной частью того, чтобы быть гомосексуалом. Оно не каждому нравится. И каждый может наслаждаться практиками безопасного секса, которые не включают в себя сношение"".
 

Уважайте варианты выбора, который делают люди, как рациональные

Изрядная доля подростков, так или иначе оказывающихся в "Offstreets", в "Районе 202" или в программе Ремафеди при Университете, регулярно или время от времени прибегают к проституции, чтобы свести концы с концами. В "бухгалтерии" рисков и выгод жизни на улице секс является как плюсом, так и минусом. "Секс ради выживания" - секс в обмен на постель, душ или пару обуви - может предлагать также и некоторые личные [психологические] вознаграждения, как например товарищество или подкрепление со стороны взрослого. И, как и другой секс между взрослыми и несовершеннолетними, это не всегда взаимодействие страшного унижения или подчинения со стороны юного партнера. "Многие из этих подростков не видят секс ради выживания как проституцию", - говорит Людфи Нур, легкая в общении, добродушная директор образования по ВИЧ в "Offstreets". Ей вторит Хонна Ассер, молодая работница социально-ориентированных программ (по налаживанию контактов): "Этот подросток разговаривал со мной на днях, говоря: "Я ходил в клубы, и мне везло. Старшие люди хотели заниматься со мной сексом"". О непостоянных связях, которые "сегодня здесь, а завтра там", между подростками и взрослыми, она добавила: "Это могут быть отношения, продолжающиеся неделю, но для подростка это всё же отношения".

Конечно, проституция, в которой нет даже этих рудиментарных отношений, создает свои риски. Работающие девочки (и мальчики) уже давно приняли на вооружение свои собственные практики безопасности и защиты здоровья, в особенности пользование презервативами. Среди бездомных подростков, когда клиент - незнакомец, судя по всему, пользование презервативом является также правилом. Ни один работник образования не должен недооценивать способность юного человека принимать информированные решения относительно секса. Чтобы принимать информированные решения, однако, людям нужна информация, и некоторые эксперты по СПИДу аргументируют, что то, в чем они нуждаются, - тот вид подробной информации о рисках, которая повсеместно доступна в большей части Европы, но которую департаменты здравоохранения США выдают с неохотой. Вместо того чтобы перечислять акты как либо безопасные, либо небезопасные, и точка, данные о так называемых относительных рисках, распространяемые в Париже или Берлине, говорят вам, что такое-то и такое-то поведение привело к заражению ВИЧ в определенном числе известных случаев в той или этой стране или что результаты по тому или иному другому поведению пока неокончательны. Будучи вооружены такими данными, люди могут делать выбор касательно своих сексуальных жизней тем же образом, каким они мастерят свою остальную жизнь: взвешивая вожделения и вознаграждения против опасностей и нежелательных последствий.

При всем при этом есть много причин не надевать резинку, если ты юный человек, продающий или обменивающий секс. За секс без презерватива больше платят, чем за секс с презервативом, поэтому принять на себя больший риск с каждого клиента, с тем чтобы обслужить меньшее число клиентов, может показаться разумным деловым решением. (В это уравнение входят и другие соображения: получить минет от клиента, что является довольно обычным актом для проститутки мужского пола, несет в себе крайне низкий риск для получателя. Для девушки в гетеросексуальном сексе верно обратное: будучи дающей стороной в оральном сексе и получающей в вагинальном сношении, она берет на себя практически весь риск заражения ВИЧ и другими ЗППП.)

Бездомный мальчик или девочка, продавая секс, может не защищать себя также и по менее очевидным, более печальным причинам. Такие молодые люди в типичном случае являются жертвами повышенного насилия; "более половины подвергались физическому дурному обращению, более трети - сексуальному злоупотреблению, более трети - побоям со стороны своих интимных партнеров за последний год", - гласит отчет об исследовании миннеаполисских гомосексуальных, лесбийских, бисексуальных и трансгендерных юношей и девушек, проведенном Исследовательским центром Уайлдера в 1996 году. Примерно раз в неделю, по словам Пола Тёмке, в "Offstreets" приходит девочка с жалобой на то, что ее изнасиловали. Для людей, к которым долго относились с рутинной жестокостью, особенно их "любимые", забота о самом себе может быть чуждым понятием. "Многие женщины и девочки не видят секс как источник удовольствия или свои тела как то, над чем они имеют контроль", - заметила Бет Земски, специалист по образованию в области СПИДа, работающая над проблемами гомосексуальных и лесбийских учащихся в Университете Миннесоты. Ине Ванвесенбеек, изучая вопросы сексуальной силы и бессилия в жизни голландских проституток и других молодых женщин, нашла, что те, кто поддавался требованиям клиентов обойтись без презерватива, чаще были более молодыми, употребляющими наркотики и иммигрантками и "уже подверглись большей виктимизации, как в детстве, так и во взрослой жизни, как на работе, так и вне ее". Как только о них распространялась молва как о "рисковых", их "наиболее часто посещали упорные нелюбители секса с презервативом".

Профилактика СПИДа для уличных ребят Двойного города поэтому подразумевает большее, чем просто засунуть пачку презервативов в тугой карман джинсов проститутки. "Со столь многими подростками из тех, с кем я работаю, обращались таким неуважительным образом, что они не могут уважать сами себя, - говорит патронажный работник проекта "Молодежь и СПИД" Джерри Террелл. - Треть из тех, кого я вижу, склонны к суициду, одна пятая активно употребляет химию, и потом, для бездомных подростков не существует завтра; всё - сегодня. Главное - помочь им представить себе, что есть будущее, и начать находить в нем какую-то зацепку, каким бы ни было это будущее. ВИЧ находится в конце длинной очереди других вопросов".

Вопросы эти - как эмоциональные, так и материальные. Когда исследователи Уайлдера спрашивали бездомных подростков, что могло бы реально изменить их жизнь, "прицел" опрашиваемых обычно фокусировался между теми "концами", которые они еле-еле сводят. Некоторые высказали пожелание о доступе к бесплатной стиральной машине. "Я могу носить грязную одежду, штаны, рубашки и всё такое, - сказала одна девочка. - Пока у меня есть чистое нижнее белье, я в порядке". В таких условиях безопасный секс может быть довольно-таки абстрактным и отдаленным понятием. ""Безопасность" означает найти ночлег на ближайшую ночь, - объяснила мне Эмбер Холлибо, которая ранее возглавляла проект "СПИД и лесбиянки" в организации GMHC в Нью-Йорке. - Надеть презерватив - это не совсем приоритет Номер Один".

Тем не менее принятие на себя рисков не следует рассматривать как симптом патологии, как столь часто делают учителя, подростковые психологи и профессионалы здравоохранения. Вместо этого, говорит Джефри Эскофье: "Люди также проводят рациональную оценку того, что их окружает. Они просчитывают вероятности". На улице ребята знают, что их жизнь по определению небезопасна, что они не могут устранить все риски. Поэтому задача - в том, чтобы вычислять наиболее вознаграждающий - финансово, практически, эмоционально - "маршрут" поведения, в то же время сопровождающийся наименьшими опасностями. Профилактическая работа состоит в том числе и в том, чтобы тоже понимать эту арифметику и помогать юным шаг за шагом перевычислять эмоциональные и материальные факторы, с тем чтобы они могли принимать решения, более целесообразные для самозащиты в сексуальном поведении, и следовать им. В "сексуальном образовании", которое он проводит с юными проститутками, сказал мне Джерри Террелл, "большая часть того, что я делаю, не имеет отношения к сексуальности".
 

Обдумайте заново все посылки: удовольствие, любовь и доверие

Уличные ребята - это не какой-то отдельный биологический вид. Даже для них секс - не одна лишь сплошная работа, эксплуатация или боль. "Секс - это мило, это интимно, это весело, это ничего не стоит, - сказал Пол Тёмке в ответ на мой вопрос о роли удовольствия в жизни его подопечных. - Эти ребята, у которых не было близких отношений с их семьями, или если они подвергались злоупотреблению, секс был действительно ужасной вещью. Открыть секс в качестве удовольствия - это так здорово". Он поворчал насчет неуемной "лютеранскости" бюрократов, приходящих с проверками в его заведение: "Они заходят к нам, и их приводит в ужас, что у нас презервативы выложены у входной двери или что ребята смотрят мультики или курят сигареты". Бездомные ребята несут на себе все ответственности взрослой самостоятельности, рассуждал он. Почему они не должны получать и некоторые привилегии? Он сделал паузу, затем сказал: "Но секс - самая легкая вещь на свете. Трудно любовь найти".

Структуры личностей и обстоятельства жизни обездоленных подростков делают беспокойными и без того трудные поиски любви. С одной стороны, как пострадавшие от дурного обращения или отверженные дети, они отчаянно жаждут любви, готовы с головой окунуться в доверие. С другой стороны, как пострадавшие от дурного обращения или отверженные дети, превратившиеся в уличных "крысят", они натренированы на недоверие и обидчивы, иногда до параноидальности. Они хотят стабильности и моногамии, но в то же время им не терпится испытать свою сексуальность, иногда со многими партнерами (эти последние два противоречивых желания часто разделяются по гендерному признаку: девочки и женщины спешат к алтарю, так сказать, а мальчики и мужчины упиваются сексуальной новизной, разнообразием и количеством). В конечном счете, тем не менее, бездомные мальчики и девочки хотят того же, чего хочет каждый, настаивает Тёмке: любви и секса, плюс некоторой меры надежности - "постоянного партнера и чтобы не беспокоиться о том, как будут оплачены счета".

Любви? Постоянного партнера? Регулярной оплаты счетов? Эти желания были бы, как бальзам на сердце, для бюрократов, инспектирующих "Offstreets", или для пропагандистов воздержания-до-брака, утверждающих, что отношения, основанные на верности, - лучшее и единственное профилактическое средство против СПИДа. Но факт заключается в том, что любовь не является крепостью против СПИДа. Один из самых больших парадоксов профилактики ВИЧ - что любовь - не просто какая-то беззаботная любовь, но также и любовь, которой отчаянно желают и которую добросовестно лелеют - может усугублять опасности секса. В противоположность пропаганде, рекламирующей опасности "задней комнаты" бара или дискотеки и кабинки для переодевания на пляже, как геи, так и гетеросексуалы с большей вероятностью занимаются незащищенным сексом в рамках основанных на верности и любви отношений, чем в случайных связях. Доверие, в том смысле, в каком мы понимаем его сегодня, может быть "рискованной практикой".

"Один из самых поразительных и неизменно подтверждающихся выводов поведенческих исследований по гомосексуальным мужчинам - что более часто они сообщают о высокорисковом сексе с теми, кого сами характеризуют как "регулярного партнера или любовника"", - пишет британский медицинский социолог Грейам Харт. Исследовав 677 мужчин, Харт и его коллеги пришли к выводу, что "незащищенное сношение ... было способом выразить любовь и верность тому, чтобы разделить жизнь с любимым, которые чувствовали эти мужчины". Исследование использования презервативов гетеросексуальными подростками, проведенное Сарой Филлипс, привело ее к аналогичным выводам: "Как молодые люди, так и девушки, утверждавшие, что влюблены в своих партнеров, соглашались на половое сношение без презерватива со значимо большей вероятностью, чем сообщившие о себе, что не влюблены". Уверенность в том, что другой человек абсолютно моногамен, рассматривается - представителями всех социальных классов - как автоматическое право, прилагающееся к тому, чтобы любить этого человека. "Как только я вышла замуж - то всё, - заявила семнадцатилетняя преподавательница на общественных началах Киша, с размаху уперев сжатый кулак в бедро и подняв указующий перст на уровень лица. - Если он притащит мне домой СПИД, у меня будет право убить его". Если подразумеваемый "брачный контракт" с Кишей предусматривает, что ее муж должен знать, что будет "убит", если признается, что был ей неверен, - и поэтому будет чувствовать, что не может признаться - то может оказаться, что он убьет ее, только более медленно.

Хотя многие определения доверия не пересекаются гендерными границами, те, что пересекаются, ставят женщин в невыгодное положение. "Наблюдалось сильное разделяемое представление, что "постоянные" отношения основаны на доверии, - пишет психолог Карла Виллиг, перефразируя выводы, к которым пришли некоторые исследователи, собеседовавшие с молодыми женщинами внутренних городов (о "внутренних городах" см. Главу 6 - прим. перев.). - В то же время [женщины] опознавали склонность определять отношения как "постоянные", чтобы оправдывать секс. Поскольку прекращение пользования презервативами может быть знаком увеличения приверженности отношениям, пользование презервативами в "постоянных" отношениях трудно поддерживать". В группе канадских студентов колледжей "для женщин [подразумеваемое соглашение между верными любовниками] означало доверять, что партнер будет раскрывать имеющую значение информацию, а для мужчин оно означало доверять, что партнерше раскрывать нечего. В результате женщины находили очень трудным просить пользоваться презервативами партнеров, которых они хорошо знали, но, как ни иронично это звучит, "они были наиболее способны защищать себя от всех трех опасностей - от беременности, болезней и эмоциональных травм - в случайных связях"". Предрассудок, что честные девушки несексуальны (кроме как с текущим партнером), более того, делает безопасный секс еще более трудным для юных женщин. Профилактика ВИЧ по плану может закрепить за девочкой дурную репутацию, говорит сексуальный педагог Роб Йегер. "Девочки говорят: "Если я вытащу презерватив, он подумает, что я шлюха"". Поскольку для женщины вероятность заразиться ВИЧ от партнера мужского пола гораздо выше, чем для мужчины заразиться от женщины, а слизистая оболочка влагалища у юных девочек более хрупка, чем у зрелых женщин, и поэтому еще более подвержена инфекциям, эти основанные на гендере посылки непропорционально подвергают опасности юных женщин.

Для многих людей уже просто завести разговор на тему защиты настолько угрожает доверию, что доверие требует абсолютной цензуры. Некоторые из тех, с кем собеседовала Виллиг, даже дошли до того, что сказали, что требовать от долговременных пар начать разговаривать о пользовании презервативами или, паче того, пользоваться ими означало бы непоправимый разрыв в ткани общества. "Я имею в виду, должен быть какой-то элемент доверия где-то, - сказал [ей] молодой человек по имени Джон, - если только жизнь, как мы ее знаем, собирается происходить".

Настоящая любовь моногамна, доверие зависит от моногамии, а моногамия - от доверия, и доверие - краеугольный камень любви: к сожалению, с точки зрения вируса, передающегося половым путем, из этой формулировки просто прут потенциальные опасности. Во-первых, хотя статистика широко варьирует в зависимости от того, кто провел опрос, как задавались вопросы, и от сексуальности опрашиваемых, как минимум значительное число супружеских и постоянных пар "ходят на сторону" по меньшей мере однажды, среди подростков - как минимум треть, и даже моногамные юные пары монагамны лишь серийно (этот термин обозначает, что "постоянные отношения" не означают для них "отношения навсегда"; за "постоянными отношениями" с одним партнером следуют "постоянные отношения" с другим партнером и т.д. - прим. перев.). Тем временем менее 60 процентов сексуально активных мальчиков-подростков, пользующихся только презервативами, говорят, что пользуются ими каждый раз.

Тем не менее многие из этих людей ставят свои отношения в зависимость от непогрешимой верности. Это создает почву для дилеммы, которую невозможно оправдать: признание в прегрешении смертельно угрожает отношениям, но сохранение его в тайне смертельно угрожает как самому человеку, так и его или ее любимому (или любимой). Информант Карлы Виллиг Джон признал, что поддержание общественного и личного контракта доверительного молчания может означать принесение в жертву некоторого количества "невинных жертв", чьи партнеры совершают "преступления бездействия". Действительно ли символический и моральный риск отказа от любовного доверия "как мы его знаем" выше риска свирепствующей ВИЧ-инфекции? Финансируемое из федерального бюджета обучение только-воздержанию отвечает, что да, выше, преподавая, вопреки фактам, что единственный безопасный секс - это секс в рамках "традиционного" верного (читай: несомненно моногамного) гетеросексуального брака.

К счастью, некоторые независимые антиспидовские педагоги, повинуясь велению своей совести, идут в противоположном направлении. "Я говорю им: любовь не является ответом, - говорит Роб Йегер. - Вирусу безразлично, влюблены ли вы, женаты ли вы. Ему безразлично, какая у вас любимая песня". И ему также безразлично, что ваша любимая песня считает любовью. Учитывая нынешние исторические обстоятельства, не терпящие отлагательств, политика признания и прощения, когда партнер отклоняется от намеченной моногамии, может быть более соответствующей любви, чем цензура, приводимая в действие ожиданиями ярости и отвержения. Но такие способы строить отношения требуют меньшей зависимости, меньшей ревности, менее непоколебимой уверенности в способности и воле другого человека заботиться о вас и в то же время - большей личной зрелости, гибкости, самостоятельности и самоуважения, и большего альтруизма от обоих партнеров.

За исключением альтруизма, эти эмоции отличны от тех, что мы привыкли ассоциировать с любовью. Тем не менее именно эти качества и ценности, а не слепую веру в "настоящую" любовь и не нюх ищейки на "рискованных" партнеров, нужно нам взращивать в юных.
 

Культивируйте лучшие ценности. Создавайте смелые новые сообщества

Многие из тех подростков, что проходят через заведения, в которых я вела свои наблюдения в Миннеаполисе и Сент-Поле, - по-настоящему "трудные случаи". Их тяжело уговорить прийти в клинику на повторный прием, не то что записаться на занятия для прохождения школьной программы экстерном или на курсы профобучения. Девушка-волонтер из "Района 202" Кэри Паркер, которая сама была бездомной, объяснила, почему бездомных ребят "уносит" все дальше и дальше от "нормализующих", находящихся под взрослым контролем установлений, таких, как школа и работа. "Вы не можете воткнуть [электрический] будильник под мостом", - просто сказала она.

Но "исключение из большинства" способно порождать также и крепкую аффилиацию (принадлежность, чувство принадлежности - прим. перев.), и, как показала история для чернокожих, женщин, геев и инвалидов, коллективное выживание является первым шагом к созданию стойкой общинной идентичности. Бездомные подростки образуют эдакие нечесаные общества взаимопомощи, сплоченные маленькие "племена", совместно ищущие еду или кров друг для друга, часто переходя с места на место в компании со стайкой не менее обездоленных собак. Для ребят из "Offstreets" групповая сплоченность - это всё, говорит Тёмке. "Они всегда хотят говорить "мы". Если бы мы смогли направить эту хорошую энергию в нужное русло, у нас было бы мощное сообщество".

В ранние годы движения за освобождение геев презираемые сообщества направили энергию ненависти, направленной против них, в нужное русло - обратили ее в гордость: например, приняли в качестве флагов отличия уничижительные слова dyke, faggot и queer (примерно соответствуют русским "лесбуха", "педик" и "гомик" - прим. перев.). Когда на них обрушилась эпидемия СПИДа, гомосексуальные мужчины и женщины повернули эту энергию в направлении агрессивной политической конфронтации, которую, при всей ее внешней ярости, питала любовь, как братская, так и эротическая. "Кризис СПИДа, во всем своем пугающем воздействии, неся на себе бремя страха болезни и смерти, идущих по пятам за удовольствием и вожделением, многим представляется воплощающим в себе оборотную сторону трансформации сексуальности недавних лет, предупреждением об опасностях того, что можно "зайти слишком далеко", - пишет британский социальный критик Джефри Уикс. - Тем не менее во многих реакциях на него мы можем видеть нечто другое: оживление человечности, деятельные проявления солидарности и расширение значений любви, любви перед лицом смерти".

Любовь к самому себе и самоуважение необходимы для того, чтобы практиковать безопасный секс. Но эта история говорит о любви, которая идет дальше самого себя и даже дальше любимых. Это общинная любовь, своего рода современная агапэ, выросшая из разделяемой гордости идентичности и из коллективной самообороны и практикуемая в кругах личной дружбы и вожделения. Любовь и лояльность - те же чувства, которые способны отпугивать от безопасного секса - могут также и мотивировать его. Людям не безразличны их общины, даже когда их общины враждебны к ним, и они надевают презерватив с мыслью об этом небезразличии. "Когда людей спрашивают, почему они практикуют безопасный секс, - говорит Джефри Эскофье, - в качестве одной из главных причин они называют альтруизм". Он сослался на исследование гомосексуальных мужчин латиноамериканского происхождения, проведенное Центром исследований профилактики СПИДа Рафаэля Диаса в Сан-Франциско. "Самый частый ответ был такой: "Есть люди, которые на меня рассчитывают"". Эскофье заметил, что те люди, которые зависели от этих мужчин, не обязательно принадлежали к какому-либо гомосексуальному сообществу, а просто были членами семьи, друзьями и соседями в их латиноамериканских общинах происхождения. Что выявило это исследование и другие, говорит он, - это "высокий уровень интеграции даже в ту общину, к которой они испытывают двойственные чувства".

"Значительная часть профилактики [ВИЧ] нацелена на личную выгоду, - заключил он. - А это ошибка".
 

Америка совершила множество тяжелых ошибок, пытаясь защитить своих детей от опасностей секса. В основе этих ошибок лежит страх. Частью это "хороший" страх - что они заболеют или травмируются, потеряют свое направление, свое честолюбие, свое ощущение "я". Но значительная его часть - страх перед эросом, которому мы приписываем анархическую, катастрофическую разрушительную силу - силу уничтожать индивидов и самоё цивилизацию.

Однако эрос - не некое дикое животное, рыщущее вне цивилизующих значений, которые мы ему присваиваем, за пределами моральных норм, при помощи которых мы им правим. Мы творим эрос для нас самих и для наших детей; именно мы учим наших юных значениям и моральностям секса. В век СПИДа мы должны изобретать новые итерации лучших старых ценностей, создавая новые выражения любви, доверия, верности и взаимной защиты. Вдохновляемые и оберегаемые ценностями заботы, юные люди могут открывать свою сексуальную силу без того, чтобы подавлять или унижать других; они могут найти романтическую любовь, не поступаясь самозащитой. Они могут прибыть в божественное забвение секса сознательно, с ответственностью, обдуманностью и согласием.

Трудясь во имя победы над СПИДом и теми условиями, которые являются его сообщниками, мы должны помнить то, чему нас научили гейские и лесбийские герои одной из самых ужасных эпох современной сексуальности. Бесконечные дары эротического могут давать силу людям и объединять общины. Принять и объять удовольствие может быть величайшим оборонительным средством против опасности.